І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
24.07.2012 в 18:12
Пишет fandom Silmarillion 2012:
Автор: fandom Silmarillion 2012
Бета: fandom Silmarillion 2012
Размер: драббл (556 слов)
Пейринг/Персонажи: Финрод, Саурон
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Поединок на песнях Финрода и Саурона.
Клятву Тьме, которую только что произнес Тху Саурон, они не смогут повторить. Никогда. Все повисло на волоске. Внутри у Финрода свернулся ледяной комок страха, за себя и за тех, кто доверился ему. Оружие у них не отобрали, но в самом сердце проклятой крепости оно не принесло бы много пользы. Тем не менее, король внутренне подобрался, готовясь сражаться или бежать – смотря по обстоятельствам.
Берен рядом заворчал по-орочьи, стараясь казаться спокойным и самоуверенным:
- Кто такой Тху, чтобы мешать нам? Мы не служим ему, мы не давали ему клятвы послушания и мы должны идти.
Глаза Повелителя Волков сверкнули алым.
- Терпение! Ждать вам осталось недолго. А пока… послушайте-ка мою песню!
С первым звуком Песни Силы на них обрушилась Тьма. Финрод услышал, как закричал рядом испуганный человек. Эльфы молчали. Но королю было не до них, он готовился отразить чары. Да, конечно, магия. Чего еще стоило ждать от главного чародея Моргота?
Но и Финрод тоже не новичок в этом деле, уроки в светлом Валмаре не прошли даром. Он видит ловчую сеть, летящую прямо на него – и взмахивает внезапно выросшими крыльями…
Какой птицей он стал, эльфийский король сказать бы не смог. Жаворонком, приветствующим утро, взлетая из врат ночи? Соловьем – певцом сумерек? Чайкой, что скользит на белых крылах над морской пеной? Или ястребом, несущим весть Манвэ? Неважно. Главное, что ловчая сеть осталась далеко внизу, а охотник в изумлении смотрит на ускользающую добычу.
Но этот охотник искусен и терпелив. Он вновь расставляет силки и готовит клетки. Первые ловушки Финрод-птица минует легко, но они становятся все более хитроумными, а прутья клеток – все более крепкими. У охотника слишком много сил и умения. Слишком.
Взлетев над тьмой, птица рвется на юг, в свои края. Мелькает внизу серебристая лента Нарога. Фруктовые сады стоят, покрытые белой пеной цветов. Хорошим будет урожай для Нарготронда! Самого города не видно, он укрыт в надежных пещерах. Но Финрод помнит, как он выглядит изнутри – витражи, из-за которых солнечный свет падает на белый пол разноцветными пятнами, огромный потолок тронного зала, сделанный в виде звездного неба, резные мраморные колонны, многие из которых помнят его руки и резец…
Птицы Нарготронда приветствуют собрата. Их веселый гомон разгоняет тьму и, кажется, смущает и пугает охотника. Он останавливается, но ненадолго, увы, ненадолго.
Но Нарготронд больше не дом ему – Финрод слишком хорошо помнит, как он ушел из города. И сделав прощальный круг над вратами Нарготронда, король летит дальше – на запад. В свой истинный дом.
На Запад, на Запад! Туда, где сияют купола Валмара и звенят его колокола. К хрустальным лестницам Тириона. К серебряному лучу Королевской Башни Ингвэ. К дворцу из жемчуга, залитому светом ламп. В Блаженный Край, в светлую обитель Владык…
Этот путь долог и труден, даже для птицы. Но Финрод одолел его, хотя и на пределе своих сил. Вот они – сияющие берега Эленны! Песок, усеянный жемчужинами и самоцветами, на который накатывают белопенные волны… Здесь нет тьмы, здесь нет охотника. Спасены?
Но что это? Свет затмевается, земля тонет во тьме. Воет ветер. На берегу – воины. Сражаются. Эльфы бьются с эльфами. Кровь течет по жемчужинам и самоцветам, делая морскую пену алой…
Белоперая эльфийская стрела взлетает ввысь и пробивает птичье крыло. Кувыркаясь, птица-Финрод падает вниз. Прямо в руки охотнику. Не он пустил стрелу, но благодаря ей он может быть здесь. Его сверкающие алым отсветом крови и пожаров глаза обращаются на поверженного короля. Тьма чар рассеивается – и они вновь в тронном зале крепости Саурона.
- Все кончено, самоуверенный нолдо. Все кончено. Ты проиграл.
Берен рядом заворчал по-орочьи, стараясь казаться спокойным и самоуверенным:
- Кто такой Тху, чтобы мешать нам? Мы не служим ему, мы не давали ему клятвы послушания и мы должны идти.
Глаза Повелителя Волков сверкнули алым.
- Терпение! Ждать вам осталось недолго. А пока… послушайте-ка мою песню!
С первым звуком Песни Силы на них обрушилась Тьма. Финрод услышал, как закричал рядом испуганный человек. Эльфы молчали. Но королю было не до них, он готовился отразить чары. Да, конечно, магия. Чего еще стоило ждать от главного чародея Моргота?
Но и Финрод тоже не новичок в этом деле, уроки в светлом Валмаре не прошли даром. Он видит ловчую сеть, летящую прямо на него – и взмахивает внезапно выросшими крыльями…
Какой птицей он стал, эльфийский король сказать бы не смог. Жаворонком, приветствующим утро, взлетая из врат ночи? Соловьем – певцом сумерек? Чайкой, что скользит на белых крылах над морской пеной? Или ястребом, несущим весть Манвэ? Неважно. Главное, что ловчая сеть осталась далеко внизу, а охотник в изумлении смотрит на ускользающую добычу.
Но этот охотник искусен и терпелив. Он вновь расставляет силки и готовит клетки. Первые ловушки Финрод-птица минует легко, но они становятся все более хитроумными, а прутья клеток – все более крепкими. У охотника слишком много сил и умения. Слишком.
Взлетев над тьмой, птица рвется на юг, в свои края. Мелькает внизу серебристая лента Нарога. Фруктовые сады стоят, покрытые белой пеной цветов. Хорошим будет урожай для Нарготронда! Самого города не видно, он укрыт в надежных пещерах. Но Финрод помнит, как он выглядит изнутри – витражи, из-за которых солнечный свет падает на белый пол разноцветными пятнами, огромный потолок тронного зала, сделанный в виде звездного неба, резные мраморные колонны, многие из которых помнят его руки и резец…
Птицы Нарготронда приветствуют собрата. Их веселый гомон разгоняет тьму и, кажется, смущает и пугает охотника. Он останавливается, но ненадолго, увы, ненадолго.
Но Нарготронд больше не дом ему – Финрод слишком хорошо помнит, как он ушел из города. И сделав прощальный круг над вратами Нарготронда, король летит дальше – на запад. В свой истинный дом.
На Запад, на Запад! Туда, где сияют купола Валмара и звенят его колокола. К хрустальным лестницам Тириона. К серебряному лучу Королевской Башни Ингвэ. К дворцу из жемчуга, залитому светом ламп. В Блаженный Край, в светлую обитель Владык…
Этот путь долог и труден, даже для птицы. Но Финрод одолел его, хотя и на пределе своих сил. Вот они – сияющие берега Эленны! Песок, усеянный жемчужинами и самоцветами, на который накатывают белопенные волны… Здесь нет тьмы, здесь нет охотника. Спасены?
Но что это? Свет затмевается, земля тонет во тьме. Воет ветер. На берегу – воины. Сражаются. Эльфы бьются с эльфами. Кровь течет по жемчужинам и самоцветам, делая морскую пену алой…
Белоперая эльфийская стрела взлетает ввысь и пробивает птичье крыло. Кувыркаясь, птица-Финрод падает вниз. Прямо в руки охотнику. Не он пустил стрелу, но благодаря ей он может быть здесь. Его сверкающие алым отсветом крови и пожаров глаза обращаются на поверженного короля. Тьма чар рассеивается – и они вновь в тронном зале крепости Саурона.
- Все кончено, самоуверенный нолдо. Все кончено. Ты проиграл.
2.Название: Живая вода
Размер: драббл (336 слов)
Персонажи: Берен, Диор, Эмельдир
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Мать рассказывала сказку о живой воде... Ребенок вырос, и сказки остались в детстве. Но чудеса в мире есть.
— И тогда отправилась девушка на самый край света... Там, где небо встречается с землей, бьет родник, и вода в нем необычная — живая. Ей дана сила мертвых возвращать к жизни. Вот и задумала красавица добраться до родника и принести воды, чего бы это ни стоило, потому что жизнь без любимого была ей не мила...
Мальчик поднимается на локте, перебивает:
— Матушка, скажи — а живая вода и правда есть?
Женщина улыбается ласково, ерошит золотистые, мягкие волосы:
— Нет, сынок, нет ее. Только в сказке так бывает, чтобы мертвый ожил...
Берен склонился над озером. В водной глади отразилось лицо — лицо юноши, повзрослевшего слишком рано. Темно-золотые, неровно остриженные волосы, серые глаза, упрямый, выдающийся подбородок... Через щеку — свежий шрам. Ничего, до свадьбы заживет!
Он набрал полные горсти воды, жадно выпил, зачерпнул еще. Времени не было, его не было никогда — еще несколько минут, и надо идти. Сладка вода озера Тарн-Аэлуин... Берен усмехнулся, вспомнив старую сказку о живой воде, которую в детстве часто рассказывала мать. В сказки адан не верил уже давно, конечно, а вот в чудеса — верил. Они случались с ними едва ли не каждый день, чудом было уже то, что они — все двенадцать — до сих пор живы...
Берен еще раз зачерпнул из озера, плеснул в лицо, смывая сон и усталось. Вот ты какая, живая вода. Если бы ты и в самом деле мертвых могла возвращать... Скольким хватило бы — вот этой горсти?
Благословенные воды озера осквернены — предательством, кровью, смертью... Мертвая вода, красная.
Больно... Как же больно. Грудь разодрана, ребра, должно быть, сломаны. Впрочем, какая разница — ему хватит и яда, что был на волчьих зубах. Только бы донесли, только бы дожить, только бы успеть попрощаться.
Прости, родная. Я благодарен тебе за каждое мгновение, только прости, что все кончилось так скоро. Я не мог иначе.
Прощай, любимая, прощай, Тинувиэль. Нет в мире живой воды, даже тебе, родная, не под силу такое чудо.
Мальчик не спит, вертится в кровати.
— Atar, а это правда? Есть такая живая вода?
Отец неловко — левой рукой — ерошит волосы сына, медлит с ответом...
— Есть она, сынок. Есть. Только найти ее ой как непросто...
Мальчик поднимается на локте, перебивает:
— Матушка, скажи — а живая вода и правда есть?
Женщина улыбается ласково, ерошит золотистые, мягкие волосы:
— Нет, сынок, нет ее. Только в сказке так бывает, чтобы мертвый ожил...
Берен склонился над озером. В водной глади отразилось лицо — лицо юноши, повзрослевшего слишком рано. Темно-золотые, неровно остриженные волосы, серые глаза, упрямый, выдающийся подбородок... Через щеку — свежий шрам. Ничего, до свадьбы заживет!
Он набрал полные горсти воды, жадно выпил, зачерпнул еще. Времени не было, его не было никогда — еще несколько минут, и надо идти. Сладка вода озера Тарн-Аэлуин... Берен усмехнулся, вспомнив старую сказку о живой воде, которую в детстве часто рассказывала мать. В сказки адан не верил уже давно, конечно, а вот в чудеса — верил. Они случались с ними едва ли не каждый день, чудом было уже то, что они — все двенадцать — до сих пор живы...
Берен еще раз зачерпнул из озера, плеснул в лицо, смывая сон и усталось. Вот ты какая, живая вода. Если бы ты и в самом деле мертвых могла возвращать... Скольким хватило бы — вот этой горсти?
Благословенные воды озера осквернены — предательством, кровью, смертью... Мертвая вода, красная.
Больно... Как же больно. Грудь разодрана, ребра, должно быть, сломаны. Впрочем, какая разница — ему хватит и яда, что был на волчьих зубах. Только бы донесли, только бы дожить, только бы успеть попрощаться.
Прости, родная. Я благодарен тебе за каждое мгновение, только прости, что все кончилось так скоро. Я не мог иначе.
Прощай, любимая, прощай, Тинувиэль. Нет в мире живой воды, даже тебе, родная, не под силу такое чудо.
Мальчик не спит, вертится в кровати.
— Atar, а это правда? Есть такая живая вода?
Отец неловко — левой рукой — ерошит волосы сына, медлит с ответом...
— Есть она, сынок. Есть. Только найти ее ой как непросто...
3.Название: Пустота
Размер: драббл, 455 слов
Пейринг: Аэгнор/Андрет
Категория: гет
Жанр: драма, ангст, death-fic
Рейтинг: G
Краткое содержание: Эльфийский лорд и человеческая девушка... И ничего не вышло. Два одиночества, две пустые жизни. И ночь, а на рассвете рванется пламя.
Небольшая хижина стоит на отшибе, в лесу, хотя туда часто заходят люди. Со всего Дортониона съезжаются к Мудрой Андрет. Она и от болезни вылечит, и совет даст, и в горе ободрит... Тем и кормится, ей давно уже не под силу ни сажать, ни ходить за скотиной. Деревенские помогают ей, приносят еду, одежду. Трудно старухе одной. Брат, племянники много раз предлагали: переезжай к нам, и жизнь будет легче, и не одна будешь. Отказывается Мудрая. Не хочет она на людях жить, прикипело сердце к лесной хижине.
А внутри всего добра: деревянный стол, скатертью накрытый, лавки простые да печь. В углах пауки сети плетут, на лавках пыль собралась — давно уже подводят хозяйку глаза... Только скатерть всегда чистая, белая, узорчатая — сама Андрет вышивала. Другие женщины рубашки мужьям да сыновьям, а княжеская дочь — себе скатерти. А что ей еще было делать? У Мудрых учится, чужое счастье хранить, с Государем беседовать, но руки занять чем-то надо ведь.
Совсем стара уже Андрет, чует ее сердце — не дожить до весны, не увидеть вновь подснежники. И не надо. Устала она жить, да и жизнь ли это? Так, пепел в руках. Когда бы не слова Государя о том, что жизнь — Дар, разве б стала она так жить? Хотя были ведь те, кому она нужна, да только... Выросли уже те дети, которых она лечила, а у подруг, у девушек, кому советовала, как быть в невзгодах, давно уж внуки бегают... В чужом счастье хорошо разбиралась Мудрая.
Да только теперь и того не осталось: ученицы ее сами немало могут. Все, что знала, рассказала им Андрет. Новые целительницы есть у Эдайн. Все успела она в жизни, но все как-то не так: детей растила чужих, дом убирала пустой, разговоры вела мудрые, да горькие. Не жаль ей умирать. Жаль было жить. Может быть, там, впереди, и в самом деле есть Свет?
Высока и красива каменная крепость, сложенная руками эльдар — все, что они делают, радует глаз, даже если служит войне. Только и в каменной зале так же пусто и одиноко, как в лесной хижине. Оттого нечасто бывает в крепости лорд Дортониона, чаще носится по полям, загоняя коней. Но сейчас зима, и поневоле меряет лорд Айканаро шагами свою комнату. Еще два месяца — и весна, надо будет, как подсохнет, съездить братьев навестить, да и сестру два года не видел, надо выбраться и в Дориат... Хоть на ее счастье поглядеть. Она да Артаресто, а больше и нет среди них счастливых. Не зря же старший брат месяцами пропадает в Фаласе и все смотрит в морскую даль. И нет-нет, да взглянет на самого Айканаро и вздохнет украдкой, печалясь об упрямце-младшем. Да, Финдарато, глуп я был, но теперь уже поздно. Память... Проклятая память, ночь — ее время.
Ранний рассвет. Странно. Надо пойти поглядеть.
Они жили долго и несчастливо, но умерли в один день.
А внутри всего добра: деревянный стол, скатертью накрытый, лавки простые да печь. В углах пауки сети плетут, на лавках пыль собралась — давно уже подводят хозяйку глаза... Только скатерть всегда чистая, белая, узорчатая — сама Андрет вышивала. Другие женщины рубашки мужьям да сыновьям, а княжеская дочь — себе скатерти. А что ей еще было делать? У Мудрых учится, чужое счастье хранить, с Государем беседовать, но руки занять чем-то надо ведь.
Совсем стара уже Андрет, чует ее сердце — не дожить до весны, не увидеть вновь подснежники. И не надо. Устала она жить, да и жизнь ли это? Так, пепел в руках. Когда бы не слова Государя о том, что жизнь — Дар, разве б стала она так жить? Хотя были ведь те, кому она нужна, да только... Выросли уже те дети, которых она лечила, а у подруг, у девушек, кому советовала, как быть в невзгодах, давно уж внуки бегают... В чужом счастье хорошо разбиралась Мудрая.
Да только теперь и того не осталось: ученицы ее сами немало могут. Все, что знала, рассказала им Андрет. Новые целительницы есть у Эдайн. Все успела она в жизни, но все как-то не так: детей растила чужих, дом убирала пустой, разговоры вела мудрые, да горькие. Не жаль ей умирать. Жаль было жить. Может быть, там, впереди, и в самом деле есть Свет?
Высока и красива каменная крепость, сложенная руками эльдар — все, что они делают, радует глаз, даже если служит войне. Только и в каменной зале так же пусто и одиноко, как в лесной хижине. Оттого нечасто бывает в крепости лорд Дортониона, чаще носится по полям, загоняя коней. Но сейчас зима, и поневоле меряет лорд Айканаро шагами свою комнату. Еще два месяца — и весна, надо будет, как подсохнет, съездить братьев навестить, да и сестру два года не видел, надо выбраться и в Дориат... Хоть на ее счастье поглядеть. Она да Артаресто, а больше и нет среди них счастливых. Не зря же старший брат месяцами пропадает в Фаласе и все смотрит в морскую даль. И нет-нет, да взглянет на самого Айканаро и вздохнет украдкой, печалясь об упрямце-младшем. Да, Финдарато, глуп я был, но теперь уже поздно. Память... Проклятая память, ночь — ее время.
Ранний рассвет. Странно. Надо пойти поглядеть.
Они жили долго и несчастливо, но умерли в один день.
4.Название: Дориатский синдром
Размер: драббл (590 слов)
Пейринг/Персонажи: НМП из нолдор
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Отгремели бои, сменились эпохи. Но для эльда из дружины лорда Келегорма война никогда не кончится, он ею болен. И болезнь эта называется "дориатский синдром".
У мертвых удивленные лица...
У того синда, которому я пробил мечом горло, тоже было удивленное лицо мертвеца. Даже когда он был еще жив.
Мне они снятся ночами, эти удивленные лица.
У лорда Келегорма, когда он лежал мертвым в тронной зале Менегрота, лицо было тоже удивленным: он словно не верил в то, что и ему прийдется уйти на Запад самой короткой тропой.
А я вот вернулся на корабле. На одном из последних.
Теперь жалею - там, в Эндорэ, мне ничего не снилось. Даже дети Диора. Теперь вот снятся тут, в тишине и покое.
Мы не смогли их убить - я и Халлон. Сбросили с седла в сугроб и повернули коней. Здесь я узнал, что про это даже в летописях есть: "жестокие слуги Келегорма". Хорошо хоть не назвали по именам: то ли пожалели, то ли просто забыли, как нас и звали.
У вестового лорда Маэдроса, в грудь которого Халлон вонзил меч, тоже было удивленное лицо - он не ожидал удара от своего же нолдо. А Халлон продолжал размахивать оружием и кричать как безумный: "Хватит! Хватит!"
Халлона убил сам лорд - одним ударом своего страшного клинка. Ибо Халлон бросился на нас и успел уложить троих, прежде чем лорд Маэдрос остановил его.
Там тоже было двое детей - в Гаванях... С ними ничего не сталось, лорды позаботились о них. Но Халлон... Кто знает, что ему почудилось перед тем, как он повернул оружие против своих.
Иногда мне снятся и хорошие сны...
Как мы рубились с орками - я и Халлон, там, в Аглоновом проходе. Как я лежал раненый на горячих камнях и смотрел в небо. Там, в высоте, парил орел. Наблюдал...
Халлон вернулся за мной. Он сказал лорду Келегорму: там остался мой otorno, я прошу вас... Лорд отпустил его.
Халлон тащил меня на себе добрую половину дороги до Химринга. Мы ведь не знали, что лорды уйдут с обозом на юг, хотя могли бы и догадаться: по сожженному Химладу с беженцами и раненными было не пройти.
Жажда палила нас, мы пили воду из грязных луж и жевали мокрую землю. И все таки это хороший сон.
Я редко выхожу из дома. Да, я дома, а не на Тол-Эрессэа - изгнанники потихоньку переселились в Тирион.
Я не могу ходить по улицам - мне кажется, что на меня бросают косые взгляды все встречные эльфы. Хотя в летописи и не указаны имена жестоких слуг, но вдруг кому-то что-то стало известно.
Я не могу гулять по окрестным полям - без меча я чувствую себя неловко, а здесь никто не носит оружия. Я постоянно начеку, словно ожидаю внезапного нападения врагов. А потому хожу медленно и плавно. И постоянно прислушиваюсь к звукам за спиной.
Эта роща на полдороге до Валмара очень удобное место для засады. Этот овражек - тут можно укрыться от стрел. Топот копыт, далекий вой... Моя рука бессильно опадает, не найдя ни меча, ни лука. Но это всего лишь гончие Оромэ несутся по полям, а вслед за ними спешат охотники.
Этот лес, который никогда не знал зимы, напоминает мне другой, засыпанный снегом. Двое детей под деревом... Они плачут? Нет, они улыбаются мне, они ведь не читали летопись и не знают про жестоких слуг Келегорма.
Зачем я вернулся?
Я был предан лорду Келегорму и дому Феанора. Я не оставил бы лорда даже после той истории в Нарготронде. Когда мой лорд прибыл в Химринг на одном коне с братом, без своих воинов и даже без своего верного пса, то мы с Халлоном вернулись на службу, не задав ему ни единого вопроса.
Халлон счастливчик, он ныне в Мандосе, подле своего лорда.
Зачем я вернулся? Здесь, в стране вечного мира, я не смогу даже умереть.
У того синда, которому я пробил мечом горло, тоже было удивленное лицо мертвеца. Даже когда он был еще жив.
Мне они снятся ночами, эти удивленные лица.
У лорда Келегорма, когда он лежал мертвым в тронной зале Менегрота, лицо было тоже удивленным: он словно не верил в то, что и ему прийдется уйти на Запад самой короткой тропой.
А я вот вернулся на корабле. На одном из последних.
Теперь жалею - там, в Эндорэ, мне ничего не снилось. Даже дети Диора. Теперь вот снятся тут, в тишине и покое.
Мы не смогли их убить - я и Халлон. Сбросили с седла в сугроб и повернули коней. Здесь я узнал, что про это даже в летописях есть: "жестокие слуги Келегорма". Хорошо хоть не назвали по именам: то ли пожалели, то ли просто забыли, как нас и звали.
У вестового лорда Маэдроса, в грудь которого Халлон вонзил меч, тоже было удивленное лицо - он не ожидал удара от своего же нолдо. А Халлон продолжал размахивать оружием и кричать как безумный: "Хватит! Хватит!"
Халлона убил сам лорд - одним ударом своего страшного клинка. Ибо Халлон бросился на нас и успел уложить троих, прежде чем лорд Маэдрос остановил его.
Там тоже было двое детей - в Гаванях... С ними ничего не сталось, лорды позаботились о них. Но Халлон... Кто знает, что ему почудилось перед тем, как он повернул оружие против своих.
Иногда мне снятся и хорошие сны...
Как мы рубились с орками - я и Халлон, там, в Аглоновом проходе. Как я лежал раненый на горячих камнях и смотрел в небо. Там, в высоте, парил орел. Наблюдал...
Халлон вернулся за мной. Он сказал лорду Келегорму: там остался мой otorno, я прошу вас... Лорд отпустил его.
Халлон тащил меня на себе добрую половину дороги до Химринга. Мы ведь не знали, что лорды уйдут с обозом на юг, хотя могли бы и догадаться: по сожженному Химладу с беженцами и раненными было не пройти.
Жажда палила нас, мы пили воду из грязных луж и жевали мокрую землю. И все таки это хороший сон.
Я редко выхожу из дома. Да, я дома, а не на Тол-Эрессэа - изгнанники потихоньку переселились в Тирион.
Я не могу ходить по улицам - мне кажется, что на меня бросают косые взгляды все встречные эльфы. Хотя в летописи и не указаны имена жестоких слуг, но вдруг кому-то что-то стало известно.
Я не могу гулять по окрестным полям - без меча я чувствую себя неловко, а здесь никто не носит оружия. Я постоянно начеку, словно ожидаю внезапного нападения врагов. А потому хожу медленно и плавно. И постоянно прислушиваюсь к звукам за спиной.
Эта роща на полдороге до Валмара очень удобное место для засады. Этот овражек - тут можно укрыться от стрел. Топот копыт, далекий вой... Моя рука бессильно опадает, не найдя ни меча, ни лука. Но это всего лишь гончие Оромэ несутся по полям, а вслед за ними спешат охотники.
Этот лес, который никогда не знал зимы, напоминает мне другой, засыпанный снегом. Двое детей под деревом... Они плачут? Нет, они улыбаются мне, они ведь не читали летопись и не знают про жестоких слуг Келегорма.
Зачем я вернулся?
Я был предан лорду Келегорму и дому Феанора. Я не оставил бы лорда даже после той истории в Нарготронде. Когда мой лорд прибыл в Химринг на одном коне с братом, без своих воинов и даже без своего верного пса, то мы с Халлоном вернулись на службу, не задав ему ни единого вопроса.
Халлон счастливчик, он ныне в Мандосе, подле своего лорда.
Зачем я вернулся? Здесь, в стране вечного мира, я не смогу даже умереть.
5.Название: "Один из тех, кто не пошел..."
Размер: драббл (672 слова)
Пейринг/Персонажи: НМП из нолдор
Категория: джен.
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Настало время выбирать - и выбор был неправилен. Воспоминание об этом стоит перед глазами как картина, которую никогда не суждено написать.
Солнце поднимается над долиной Тумхалад...
Я привычно отмечаю переливы света на утренней росе, белый цветок, втоптанный в землю, блеск доспехов, голубой отсвет недалекой реки...
Если бы было время это нарисовать. Но не успеть - даже если бы у меня было с собой все необходимое.
И все таки я продолжаю запоминать...
Лицо лорда Артаресто под шлемом - холодно-спокойное, так похожее на лицо его старшего брата.
Лицо Гвиндора Гуилиниона - обреченное, застывшее.
Лицо человека... Турина. Его я не стал бы рисовать, но все равно запоминаю.
Когда-то давно, в Тирионе (странное полузабытое название), мы беседовали с лордом Артаресто за чашей вина. Он говорил о лорде Феанаро и его призыве покинуть Светлый Аман.
Мы долго спорили тогда. Я доказывал лорду Артаресто, что нам просто необходимы новые впечатления. Что здесь, в замкнутом кругу дел и событий, наше искусство выродится, станет ненужным.
Я ведь художник - статуи можно высекать десятилетиями, а моя работа более тонка и более изящна.
Я не жалею, что ушел из мирного Тириона - даже теперь.
Помню, как я лежал в снегу, лежал и не мог подняться. А надо мной висели звезды, яркие, как праздничные фонари на главной площади Тириона. Лорд Артаресто с усилием поставил меня на ноги, и встряхнул пару раз. Откуда у него - у хрупкого поэта и философа - брались силы, я не знаю. Я потом это нарисовал: двое под звездами, рядом медленно движется колонна, но и спаситель, и спасенный ничего не видят, кроме этих звезд.
Лорд Артафиндэ собрал нас в Нарготронде - философов, художников, поэтов. Тогда я считал, что так и должно было быть: война - дело воинов. Фрески, украшавшие стены Нарготронда - это дело и моих рук. Я рисовал то новое, что увидел - холмы в лунном свете, солнечные блики на воде озера Иврин... Потом отправился в Ард Гален - о, там пришлось не только рисовать. Но после коротких стычек, которые и битвами-то не назовешь, я делал наброски обломком графита в своей записной книжке. Рука еще дрожала от напряжения, тело ломило от усталости и доспехов. Но я был счастлив - счастлив, что остался жив, что вернусь в Нарготронд и напишу новую картину.
Портреты братьев Арфингов после их гибели написал я. Написал по памяти и по тем наброскам. Когда началась Браголлах, я гостил в Минас-Тирите у лорда Артаресто и потому выжил. И лорд Ресто, которого я уже называл не лордом, но другом, и лорд Артафиндэ, которого я называл своим королем, высоко оценили мою работу.
А эту картину я никогда не напишу - даже если каким-то чудом выживу в этой нашей последней битве...
Я вижу ее очень часто - в своих снах... Зала собраний Нарготронда, расписанная фресками - моими фресками. Король Артафиндэ посередине залы, рядом Эдрахиль, второй воин подходит к ним, еще двое поднимаются со своих мест, лорд Туркафинвэ стоит немного сбоку, красивое его лицо пылает от гнева, а его брат, лорд Куруфинвэ, смотрит на корону, лежащую на белом мраморе.
Венец Нарготронда надо бы сделать центром, точкой опоры всего полотна. Резкое движение лорда Артафиндэ, оно еще не закончилось, а Эдрахиль уже рванулся - поднять, попытаться что-то исправить. Бледный лорд Артаресто закрыл лицо рукой, лорд Куруфинвэ впился в венец глазами...
И только лорд Туркафинвэ, прозванный в Средиземье Келегормом, гневно смотрит поверх голов туда, где стоит человек по имени Берен. Тень у складок занавеса. Рок Нарготронда.
Я не брался за это полотно, потому что я трус... Как и все, кто остался - кроме разве что лорда Артаресто, которому не в чем себя упрекнуть: после того, как его брат ушел на верную гибель, Ресто должен был позаботиться о нашем городе.
Хотя как раз мой друг, а ныне король Артаресто, больше всего винил в случившемся себя. Даже Феанорингов он обвинял в гибели брата меньше, чем себя самого. Ибо промолчал, не поддержал, не стал рядом. Я вот тоже... не стал. И не пошел - а ведь мог бы.
Потому Ресто и доверился этому... Турину. И этот второй человек все-таки привел нас на смерть, которой мы хотели избежать.
Отблеск солнца на моем клинке... Моя смерть ничего не исправит и не искупит, но, может быть, я получу право написать ту картину. Хотя бы обломком мела на стене Туманных Чертогов.
Я привычно отмечаю переливы света на утренней росе, белый цветок, втоптанный в землю, блеск доспехов, голубой отсвет недалекой реки...
Если бы было время это нарисовать. Но не успеть - даже если бы у меня было с собой все необходимое.
И все таки я продолжаю запоминать...
Лицо лорда Артаресто под шлемом - холодно-спокойное, так похожее на лицо его старшего брата.
Лицо Гвиндора Гуилиниона - обреченное, застывшее.
Лицо человека... Турина. Его я не стал бы рисовать, но все равно запоминаю.
Когда-то давно, в Тирионе (странное полузабытое название), мы беседовали с лордом Артаресто за чашей вина. Он говорил о лорде Феанаро и его призыве покинуть Светлый Аман.
Мы долго спорили тогда. Я доказывал лорду Артаресто, что нам просто необходимы новые впечатления. Что здесь, в замкнутом кругу дел и событий, наше искусство выродится, станет ненужным.
Я ведь художник - статуи можно высекать десятилетиями, а моя работа более тонка и более изящна.
Я не жалею, что ушел из мирного Тириона - даже теперь.
Помню, как я лежал в снегу, лежал и не мог подняться. А надо мной висели звезды, яркие, как праздничные фонари на главной площади Тириона. Лорд Артаресто с усилием поставил меня на ноги, и встряхнул пару раз. Откуда у него - у хрупкого поэта и философа - брались силы, я не знаю. Я потом это нарисовал: двое под звездами, рядом медленно движется колонна, но и спаситель, и спасенный ничего не видят, кроме этих звезд.
Лорд Артафиндэ собрал нас в Нарготронде - философов, художников, поэтов. Тогда я считал, что так и должно было быть: война - дело воинов. Фрески, украшавшие стены Нарготронда - это дело и моих рук. Я рисовал то новое, что увидел - холмы в лунном свете, солнечные блики на воде озера Иврин... Потом отправился в Ард Гален - о, там пришлось не только рисовать. Но после коротких стычек, которые и битвами-то не назовешь, я делал наброски обломком графита в своей записной книжке. Рука еще дрожала от напряжения, тело ломило от усталости и доспехов. Но я был счастлив - счастлив, что остался жив, что вернусь в Нарготронд и напишу новую картину.
Портреты братьев Арфингов после их гибели написал я. Написал по памяти и по тем наброскам. Когда началась Браголлах, я гостил в Минас-Тирите у лорда Артаресто и потому выжил. И лорд Ресто, которого я уже называл не лордом, но другом, и лорд Артафиндэ, которого я называл своим королем, высоко оценили мою работу.
А эту картину я никогда не напишу - даже если каким-то чудом выживу в этой нашей последней битве...
Я вижу ее очень часто - в своих снах... Зала собраний Нарготронда, расписанная фресками - моими фресками. Король Артафиндэ посередине залы, рядом Эдрахиль, второй воин подходит к ним, еще двое поднимаются со своих мест, лорд Туркафинвэ стоит немного сбоку, красивое его лицо пылает от гнева, а его брат, лорд Куруфинвэ, смотрит на корону, лежащую на белом мраморе.
Венец Нарготронда надо бы сделать центром, точкой опоры всего полотна. Резкое движение лорда Артафиндэ, оно еще не закончилось, а Эдрахиль уже рванулся - поднять, попытаться что-то исправить. Бледный лорд Артаресто закрыл лицо рукой, лорд Куруфинвэ впился в венец глазами...
И только лорд Туркафинвэ, прозванный в Средиземье Келегормом, гневно смотрит поверх голов туда, где стоит человек по имени Берен. Тень у складок занавеса. Рок Нарготронда.
Я не брался за это полотно, потому что я трус... Как и все, кто остался - кроме разве что лорда Артаресто, которому не в чем себя упрекнуть: после того, как его брат ушел на верную гибель, Ресто должен был позаботиться о нашем городе.
Хотя как раз мой друг, а ныне король Артаресто, больше всего винил в случившемся себя. Даже Феанорингов он обвинял в гибели брата меньше, чем себя самого. Ибо промолчал, не поддержал, не стал рядом. Я вот тоже... не стал. И не пошел - а ведь мог бы.
Потому Ресто и доверился этому... Турину. И этот второй человек все-таки привел нас на смерть, которой мы хотели избежать.
Отблеск солнца на моем клинке... Моя смерть ничего не исправит и не искупит, но, может быть, я получу право написать ту картину. Хотя бы обломком мела на стене Туманных Чертогов.
6.Название: Совсем простой солдат
Размер: драббл (638 слов)
Пейринг/Персонажи: НМП из нолдор
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Воин из Барад Эйтель не совершал подвигов и не участвовал в великих битвах. Он только выполнял свой долг солдата, и его имя кануло в Мандос вместе с ним.
... Да, великий Намо, именно так меня и зовут: Охтарон Тарвинион, родич Второго Дома. Это честь для нас, что вы помните всех эльдар по именам, совсем как мой король Нолофинвэ. Он и людей тоже помнил, которые служили в крепости. Придет новичок - а мой лорд сразу назовет и отца, и деда, и прадеда... Аданам лестно было.
О себе рассказать? Родился в Тирионе. Отец - златокователь, мать - ткачиха. Сам я отцовское ремесло унаследовал, ну а в Эндорэ обучился всему, что воину нужно знать. Каменщик я хороший, это помимо военного дела. Стихи писал - жаль, показать нельзя, сгорели, наверное, вместе с Барад-Эйтель. Но я и так их помню - все до единого.
Почему решил в Исход идти? Не поверите - хотел осень увидеть, какая она бывает. Отец рассказывал про деревья в багряных листьях. В Валиноре-то они всегда одинаковые, а под звездами деревья странно себя вели, слышал я, что как Столпы Света рухнули, деревья и застыли так, как их беда застала. В багрянце и золоте... Вот и захотел я красоту такую повидать.
В Альквалондской резне? Участия не принимал, я при лорде Нолофинвэ находился. Только это не резня была, великий Намо, а битва. Наши гибли тоже - мой друг погиб, Таурендиль, он в отряде лорда Финдекано шел. Жаль, конечно, что так получилось - глупо и безобразно. Нельзя эльфам друг против друга воевать, неправильно это.
Через Хелькараксэ вместе со всеми прошел и выжил. Ваше напутствие слышал - до сих пор каждое слово помню. Почему не вернулся? Да кто его знает... Таурендиля было жаль, хотелось за него отплатить Моринготто. Из-за него ведь все беды наши. Лорда оставлять не хотел, приятелей, родичей. Ну и пятятся только раки, это так наши хитлумские Аданы говорили. Нравится мне поговорка эта.
Потом? Потом Митрим, Хитлум и Барад-Эйтель. Своими руками крепость строил да так в ней до конца и прослужил. В Славной Битве участия не принимал, нес службу в гарнизоне крепости. Битва Внезапного Пламени сама к нам пришла - отбились. Тяжкая была осада, на стенах и спали.
А потом мой король отбыл на север, на свою последнюю битву. Я ему ворота и открывал - к тому времени был я уже полусотником, и место мое было при воротах. Когда я команду последнюю отдал тем воинам, которые при створах были, то на одно колено опустился, как перед стягом, и лорд улыбнулся мне.
Удержать? Да что вы, великий Намо... Разве удержишь пламя, когда оно бежит по сухой траве.
При второй осаде я чуть не погиб - когда раненного Галдора, правителя Аданов, выносили с поля битвы, я со своей полусотней отход прикрывал. Осталось нас из полусотни - десяток. Лорд Финдекано, тогда уже король, повысил потом меня до сотника.
В Битве Бессчетных Слез не участвовал - был среди тех, кого лорд Финдекано оставил в крепости. Очень я тогда был на него за то обижен, да и все мы рвались в битву. Но порядок есть порядок.
А потом... Из всего войска несколько десятков вернулось Эльдар и Аданов. Мы крепость в порядок привели, стяги над стенами подняли и стали готовиться к осаде.
Почему не ушли? Могли уйти, время было - но, великий Намо, как же мы могли Барад Эйтель так просто сдать? Ворота, через которые мой король на подвиг свой выехал, открытыми оставить? Сражались мы до последнего - там я и погиб...
Вот смотрю я - прекрасная Валиэ слушает и плачет... Не нужно, госпожа Вайрэ, мы на вас никогда не обижались. Судьба такое дело - когда улыбнется, когда нет.
Спрашиваете, госпожа, понравилась ли мне осень Эндорэ? Как-то сидел я на берегу озера и смотрел, как листья кружат над его поверхностью, золотые и багряные. Самый счастливый день в моей жизни был. Невеста моя в Тирионе осталась, и сложил я для нее об этих листьях целую поэму. Думаю, увидимся все же, а это будет подарок.
Эстель? Некоторые, конечно, переставали надеяться. Я же все время повторял себе - делай что должно, и будь что будет. Я ведь только простой солдат.
О себе рассказать? Родился в Тирионе. Отец - златокователь, мать - ткачиха. Сам я отцовское ремесло унаследовал, ну а в Эндорэ обучился всему, что воину нужно знать. Каменщик я хороший, это помимо военного дела. Стихи писал - жаль, показать нельзя, сгорели, наверное, вместе с Барад-Эйтель. Но я и так их помню - все до единого.
Почему решил в Исход идти? Не поверите - хотел осень увидеть, какая она бывает. Отец рассказывал про деревья в багряных листьях. В Валиноре-то они всегда одинаковые, а под звездами деревья странно себя вели, слышал я, что как Столпы Света рухнули, деревья и застыли так, как их беда застала. В багрянце и золоте... Вот и захотел я красоту такую повидать.
В Альквалондской резне? Участия не принимал, я при лорде Нолофинвэ находился. Только это не резня была, великий Намо, а битва. Наши гибли тоже - мой друг погиб, Таурендиль, он в отряде лорда Финдекано шел. Жаль, конечно, что так получилось - глупо и безобразно. Нельзя эльфам друг против друга воевать, неправильно это.
Через Хелькараксэ вместе со всеми прошел и выжил. Ваше напутствие слышал - до сих пор каждое слово помню. Почему не вернулся? Да кто его знает... Таурендиля было жаль, хотелось за него отплатить Моринготто. Из-за него ведь все беды наши. Лорда оставлять не хотел, приятелей, родичей. Ну и пятятся только раки, это так наши хитлумские Аданы говорили. Нравится мне поговорка эта.
Потом? Потом Митрим, Хитлум и Барад-Эйтель. Своими руками крепость строил да так в ней до конца и прослужил. В Славной Битве участия не принимал, нес службу в гарнизоне крепости. Битва Внезапного Пламени сама к нам пришла - отбились. Тяжкая была осада, на стенах и спали.
А потом мой король отбыл на север, на свою последнюю битву. Я ему ворота и открывал - к тому времени был я уже полусотником, и место мое было при воротах. Когда я команду последнюю отдал тем воинам, которые при створах были, то на одно колено опустился, как перед стягом, и лорд улыбнулся мне.
Удержать? Да что вы, великий Намо... Разве удержишь пламя, когда оно бежит по сухой траве.
При второй осаде я чуть не погиб - когда раненного Галдора, правителя Аданов, выносили с поля битвы, я со своей полусотней отход прикрывал. Осталось нас из полусотни - десяток. Лорд Финдекано, тогда уже король, повысил потом меня до сотника.
В Битве Бессчетных Слез не участвовал - был среди тех, кого лорд Финдекано оставил в крепости. Очень я тогда был на него за то обижен, да и все мы рвались в битву. Но порядок есть порядок.
А потом... Из всего войска несколько десятков вернулось Эльдар и Аданов. Мы крепость в порядок привели, стяги над стенами подняли и стали готовиться к осаде.
Почему не ушли? Могли уйти, время было - но, великий Намо, как же мы могли Барад Эйтель так просто сдать? Ворота, через которые мой король на подвиг свой выехал, открытыми оставить? Сражались мы до последнего - там я и погиб...
Вот смотрю я - прекрасная Валиэ слушает и плачет... Не нужно, госпожа Вайрэ, мы на вас никогда не обижались. Судьба такое дело - когда улыбнется, когда нет.
Спрашиваете, госпожа, понравилась ли мне осень Эндорэ? Как-то сидел я на берегу озера и смотрел, как листья кружат над его поверхностью, золотые и багряные. Самый счастливый день в моей жизни был. Невеста моя в Тирионе осталась, и сложил я для нее об этих листьях целую поэму. Думаю, увидимся все же, а это будет подарок.
Эстель? Некоторые, конечно, переставали надеяться. Я же все время повторял себе - делай что должно, и будь что будет. Я ведь только простой солдат.
7.Название: Сквозь слезы
Размер: драббл (101 слово)
Персонажи: Отсутствуют
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Война Гнева окончена, и Моргот повержен. Но какой ценой досталась эта победа?
Победа. Победа. Победа. Повержен Враг, и над развалинами Ангамандо — белый стяг.На губах солёный вкус. Что это? Брызги морской воды? Нет, просто идет дождь, это он солёный.
Это слёзы. Плачут матери о детях своих, не вернувшихся домой. Плачут жены, разлученные с мужьями. Плачут дети, оставшиеся сиротами. Плачут сестры о братьях своих... Не вернет ушедших победа, но гибель их не была бессмысленной.
Плачут от счастья отдавшие всё, даже жизнь, ради этого дня. Плачут те, кто выжил, прощаясь и благодаря.
Плачет Скорбящая, смывая грязь и искажение. Плачет само небо.
Слишком много солёной воды, и выходит из берегов Море...
Дождь идет над гибнущим Белериандом.
8.Название: Последний
Размер: драббл (115 слов)
Пейринг/Персонажи: Келебримбор
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Последний в роду. Создатель Колец. Пленник Саурона...
Темница, цепи. Раны после боя — перевязали. Боится, что я погибну. Я ведь живым ему нужен.Какая злая насмешка — я никогда не мог себе до конца представить, каково это: оказаться в темнице в собственном замке, где каждый камень знаком... Когда часть твоей души — мы, нолдор, душу вкладываем в творения — опоганена и искажена. Справедливое возмездие!
Я всю жизнь предавал — всех. Подряд. Мать, Учителей, друга, отца, опять друзей... Почему я не отправился в битву? Ах, король не велел... Кузнеца берег. Лучше бы я погиб в Ангбанде.
Теперь я предал мастерство. Попался в ловушку, глупец! Славы дедовой захотел... Поистине я его потомок!
Нет, Аннатар, Саурон, ты ошибся. Я ничего не скажу. Я во всем потомок своего Рода. Во всем.
9.Название: Затмение
Размер: драббл (135 слов)
Пейринг/Персонажи: Тулкас
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Каково Вале, одному из Стихий, воителю и борцу, сознавать свою беспомощность?
Это было невозможно, недопустимо, невообразимо. Это было крушение всего, к чему Воплощенный уже успел привязаться. Уничтожить Свет — второй раз! Это была пощечина, и не ему самому даже, но всем им. Самому Свету. Изначальному.
Погоня, долгая, выматывающая, но бесполезная. Впервые с начала Времени — ощущение полной собственной беспомощности, и намного страшнее — та же беспомощность, безоружность их всех. Эльдар, собравшиеся на праздник, рыдают, они перепуганы — но и Владыки бессильны.
Как можно остановить Разрушение, спасти, возродить хоть что-то? Что можно сделать, если погоня оказалась бессмысленной? Для него нет ничего мучительнее бездействия, для него — бойца. Пусть бы хоть что-то делать, все легче!
Совет. Это значит, Король что-то придумал. Значит, все можно исправить. Наверняка.
Вот же он — выход! Это же так очевидно. Если Кементари говорит, что может спасти Древа, надо это сделать, неужели нолдо не понимает? О чем тут вообще думать?
Погоня, долгая, выматывающая, но бесполезная. Впервые с начала Времени — ощущение полной собственной беспомощности, и намного страшнее — та же беспомощность, безоружность их всех. Эльдар, собравшиеся на праздник, рыдают, они перепуганы — но и Владыки бессильны.
Как можно остановить Разрушение, спасти, возродить хоть что-то? Что можно сделать, если погоня оказалась бессмысленной? Для него нет ничего мучительнее бездействия, для него — бойца. Пусть бы хоть что-то делать, все легче!
Совет. Это значит, Король что-то придумал. Значит, все можно исправить. Наверняка.
Вот же он — выход! Это же так очевидно. Если Кементари говорит, что может спасти Древа, надо это сделать, неужели нолдо не понимает? О чем тут вообще думать?
10.Название: Прощание
Размер: драббл (695 слов)
Пейринг/Персонажи: Тургон, Финголфин
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Последний разговор отца и сына перед отъездом Тургона в тайный город Гондолин.
Турукано приехал в Хитлум сразу, как только смог. Король был рад приезду сына, с которым в последнее время виделся нечасто.
Вечером они остались наконец вдвоем. Сидели у камина, цедили по глотку рубиновое вино, молчали. Видно было, что Турукано готовится сказать что-то важное, но Нолофинвэ не хотел торопить сына.
- Отец мой и король, я не мог рассказать тебе раньше... - он замялся, подбирая слова, и, наконец, продолжил:
- Лучше расскажу все по порядку. Это случилось давно, еще до Славной Битвы, когда мы с Финдарато отправились путешествовать. Во сне мне явился Владыка Вод, - Нолофинвэ не удержался от удивленного восклицания, правда, негромкого.
- Да, отец. Я сам был поражен, но, по-видимому, за Морем все же помнят нас, несмотря на нашу вину... Он являлся мне еще дважды и повелел строить потайной город, который не сможет обнаружить и сокрушить Враг.
Турукано замолчал и поднес к губам кубок, давая отцу возможность обдумать его слова.
- Что ж... Нам предрекли поражение, и даже если мы победим саму Судьбу — это будет дорого нам стоить. Резервы необходимы.
Нолофинвэ говорил очень спокойно, но оба, и отец и сын, понимали невысказанное: если уж Вала вмешался в дела изганнников, стоит подумать, зачем и ради чего!
- Теперь город почти завершен. Он вместит много народа... Позволь, я достану карту, покажу эту долину...
- Не стоит, - Нолдаран остановил уже поднявшегося сына. Тот удивленно поднял брови.
- Не стоит. Я же не могу отправиться с тобой, а тайна, которой владеют двое — не тайна.
Турукано молча опустился обратно в кресло. Он не мог отделаться от назойливого чувства вины, хотя не видел иного выхода.
- Я не могу поступить иначе, государь. Не могу не исполнить наказ...
- И ты абсолютно прав, - Нолофинвэ не сказал: «Один раз мы уже решили, что нам не нужны советы», но подумал об этом, - кто уходит с тобой?
- Всё мое войско, государь, все, кто захотят.
Король резко откинулся в кресле — все войско Нэвраста, это треть пришедших через Льды! Это страшный удар по силам нолдор... А с другой стороны, есть ли у него право — даже у него — вмешиваться? Отказываться от помощи Валар сейчас — безумие и преступление.
- Значит, Нэвраст остается неприкрытым... Туда надо будет перебросить часть воинства Финдекано, - король уже начал размышлять вслух.
- Отец мой и государь, если ты запретишь... - начал было Турукано, но Нолофинвэ прервал его:
- Сестра с тобой?
- Да, отец.
Король вздохнул с облегчением. Если бы только...
- Я поговорил бы с Ириме. Здесь все-таки граница.
- Боюсь, она не согласится, отец. Она не покинет тебя, даже Ар-Фейниэль уходит лишь из-за Итариллэ...
Нолофинвэ снова вздохнул, он понимал, что сын прав — убедить сестру уехать не удастся даже ему. Она была бесстрашна и предана старшему брату.
И вновь повисла тишина. О чем им было говорить? Дела обсудили, а разговоры по душам между ними случались нечасто. Турукано хотел сказать, что аванирэ ставить он не станет, но раздумал — отец знал это и так. А если надежды оправдаются, тогда... Тогда у него будут сведения обо всем, что происходит, но это пока рано обсуждать. Может быть, лорд Торондор и передумает, и не станет помогать.
- Когда ты уезжаешь? - король имел в виду как Хитлум, так и вообще время ухода.
- Завтра, отец. На рассвете.
Значит, он специально откладывал разговор на последний вечер. Что ж, это правильно. Нолофинвэ не любил прощаний, и сын унаследовал это.
Оба молчали, медленно допивая вино. Еще вместе, но так ненадолго... Нолофинвэ отставил кубок и поднялся, Турукано последовал его примеру.
- Спокойной ночи. Если ты уезжаешь с рассветом, тебе надо отдохнуть.
Он ласково улыбнулся и подошел к сыну, взял за руку. Нолофинвэ редко проявлял отцовские чувства, но сейчас особый случай...
- Да будет светел твой путь, сын мой.
Эльда опустился на колени, принимая благословение отца.
- Да охранят тебя Валар. А мое благословение будет с тобой.
Король поднял сына, они обнялись крепко — трижды.
- Прощай, отец мой и государь, - и, повинуясь внезапному импульсу, добавил, — прошу тебя, береги себя!
Нолофинвэ ничего не ответил, только крепко сжал руку Турукано.
Верховный Король стоял у окна, провожая взглядом скачущего галопом всадника.
- Пусть хоть один выживет... Хоть один... Хоть бы Итариллэ, Владыка Судеб! Она же ребенок еще...
Но он слишком отчетливо понимал, что свою судьбу каждый из них теперь выбирает сам.
Вечером они остались наконец вдвоем. Сидели у камина, цедили по глотку рубиновое вино, молчали. Видно было, что Турукано готовится сказать что-то важное, но Нолофинвэ не хотел торопить сына.
- Отец мой и король, я не мог рассказать тебе раньше... - он замялся, подбирая слова, и, наконец, продолжил:
- Лучше расскажу все по порядку. Это случилось давно, еще до Славной Битвы, когда мы с Финдарато отправились путешествовать. Во сне мне явился Владыка Вод, - Нолофинвэ не удержался от удивленного восклицания, правда, негромкого.
- Да, отец. Я сам был поражен, но, по-видимому, за Морем все же помнят нас, несмотря на нашу вину... Он являлся мне еще дважды и повелел строить потайной город, который не сможет обнаружить и сокрушить Враг.
Турукано замолчал и поднес к губам кубок, давая отцу возможность обдумать его слова.
- Что ж... Нам предрекли поражение, и даже если мы победим саму Судьбу — это будет дорого нам стоить. Резервы необходимы.
Нолофинвэ говорил очень спокойно, но оба, и отец и сын, понимали невысказанное: если уж Вала вмешался в дела изганнников, стоит подумать, зачем и ради чего!
- Теперь город почти завершен. Он вместит много народа... Позволь, я достану карту, покажу эту долину...
- Не стоит, - Нолдаран остановил уже поднявшегося сына. Тот удивленно поднял брови.
- Не стоит. Я же не могу отправиться с тобой, а тайна, которой владеют двое — не тайна.
Турукано молча опустился обратно в кресло. Он не мог отделаться от назойливого чувства вины, хотя не видел иного выхода.
- Я не могу поступить иначе, государь. Не могу не исполнить наказ...
- И ты абсолютно прав, - Нолофинвэ не сказал: «Один раз мы уже решили, что нам не нужны советы», но подумал об этом, - кто уходит с тобой?
- Всё мое войско, государь, все, кто захотят.
Король резко откинулся в кресле — все войско Нэвраста, это треть пришедших через Льды! Это страшный удар по силам нолдор... А с другой стороны, есть ли у него право — даже у него — вмешиваться? Отказываться от помощи Валар сейчас — безумие и преступление.
- Значит, Нэвраст остается неприкрытым... Туда надо будет перебросить часть воинства Финдекано, - король уже начал размышлять вслух.
- Отец мой и государь, если ты запретишь... - начал было Турукано, но Нолофинвэ прервал его:
- Сестра с тобой?
- Да, отец.
Король вздохнул с облегчением. Если бы только...
- Я поговорил бы с Ириме. Здесь все-таки граница.
- Боюсь, она не согласится, отец. Она не покинет тебя, даже Ар-Фейниэль уходит лишь из-за Итариллэ...
Нолофинвэ снова вздохнул, он понимал, что сын прав — убедить сестру уехать не удастся даже ему. Она была бесстрашна и предана старшему брату.
И вновь повисла тишина. О чем им было говорить? Дела обсудили, а разговоры по душам между ними случались нечасто. Турукано хотел сказать, что аванирэ ставить он не станет, но раздумал — отец знал это и так. А если надежды оправдаются, тогда... Тогда у него будут сведения обо всем, что происходит, но это пока рано обсуждать. Может быть, лорд Торондор и передумает, и не станет помогать.
- Когда ты уезжаешь? - король имел в виду как Хитлум, так и вообще время ухода.
- Завтра, отец. На рассвете.
Значит, он специально откладывал разговор на последний вечер. Что ж, это правильно. Нолофинвэ не любил прощаний, и сын унаследовал это.
Оба молчали, медленно допивая вино. Еще вместе, но так ненадолго... Нолофинвэ отставил кубок и поднялся, Турукано последовал его примеру.
- Спокойной ночи. Если ты уезжаешь с рассветом, тебе надо отдохнуть.
Он ласково улыбнулся и подошел к сыну, взял за руку. Нолофинвэ редко проявлял отцовские чувства, но сейчас особый случай...
- Да будет светел твой путь, сын мой.
Эльда опустился на колени, принимая благословение отца.
- Да охранят тебя Валар. А мое благословение будет с тобой.
Король поднял сына, они обнялись крепко — трижды.
- Прощай, отец мой и государь, - и, повинуясь внезапному импульсу, добавил, — прошу тебя, береги себя!
Нолофинвэ ничего не ответил, только крепко сжал руку Турукано.
Верховный Король стоял у окна, провожая взглядом скачущего галопом всадника.
- Пусть хоть один выживет... Хоть один... Хоть бы Итариллэ, Владыка Судеб! Она же ребенок еще...
Но он слишком отчетливо понимал, что свою судьбу каждый из них теперь выбирает сам.
11.Название: "А когда с закатом придет волна..."
Размер: драббл (443 слова)
Пейринг/Персонажи: НМП/НЖП
Категория: джен, гет
Жанр: драма, ангст, death-fic
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Те, кто творил зло, и те, кто не боролся с ним, равны перед расплатой свыше. Навеяно песней Фирнвен "Вот и все, прекрасная..."
Навеяно песней Фирнвен. Она жила в белом домике у моря, вдали от столичной суеты. Род ее был древним, и среди ее предков, возможно, были эльфы: таким нежным и утонченным было ее лицо. Впрочем, во времена Ар-Фаразона это было скорее недостатком, чем достоинством.
Он приезжал к ней время от времени. Законодатель мод и отважный дуэлянт, одинаково владевший острым словом и острым клинком. Его родители были богаты и высокородны и желали, чтобы сын их тоже стал царедворцем. Но ему - поэту, художнику и эстету - претил двор Ар-Фаразона, его грубые развлечения и душная атмосфера страха, висящая над столицей.
Они не были "верными" - юная пара не верила в существование милосердного Эру. Слишком уж жесток и беспощаден был мир вокруг. Но они не верили и в то существо, в честь которого ежедневно проливалась кровь на алтарь Храма.
То, что творилось ныне в храме, возведенном на главной площади Арменелоса, было гнусно и неэстетично. Юноша высказал это вслух, и родителям его неосторожные слова обошлись в половину состояния. Сам молодой красавец отделался ссылкой и исчез из столицы.
Он поселился у своей возлюбленной. Он писал ее портреты - в различных убранствах, писал ее обнаженной на ложе, писал в простом белом платьице и обильно украшенную драгоценностями. Она пела возлюбленному песни, похожие то на голос моря, то на голос ветра.
Они забыли, что на свете есть Ар-Фаразон и его таинственный советник. Они спали в своем саду в тот момент, когда Золотой Флот отправился на Запад.
Когда на закате возникла грозная тень орлиных крыл, они любили друг друга на шелковых простынях цвета морской волны и не смотрели в сторону моря.
Но вот дрогнула земля, и начали колебаться скалы. Четверо напуганных слуг и служанок, которые оберегали покой двух возлюбленных, в ужасе кинулись бежать подальше от берега, крича, что спастись можно только на вершине Менельтармы.
Влюбленные остались в домике одни. Девушка расплела косы и надела все свои украшения. Но ее возлюбленный снял их и с улыбкой отбросил в сторону.
Он одел ее в легкие белые одежды и застегнул на шее нитку розового жемчуга. Он положил ее на постель, баюкая, как испуганного ребенка, не давая страху проникнуть в душу, напевая обрывки старых песен на языке эльфов.
Когда с Запада пришла волна, домик на побережье первым исчез с лица земли... А потом исчезла и сама земля Нуменорэ.
В море волны качали корабли с теми, кто верил и был верен. Злые были наказаны - наказаны вместе с теми, кто не творил зла, но пытался не замечать его.
Люди слишком малы для божественного правосудия, а потому приговор был один для всех.
"Будут наши пристани - острова,
Будут наши волосы - как трава,
Будет наше золото - как песок.
Вот и все, прекрасная, вот и все.
Вот и все, Ингваэрэль, вот и все..."
Он приезжал к ней время от времени. Законодатель мод и отважный дуэлянт, одинаково владевший острым словом и острым клинком. Его родители были богаты и высокородны и желали, чтобы сын их тоже стал царедворцем. Но ему - поэту, художнику и эстету - претил двор Ар-Фаразона, его грубые развлечения и душная атмосфера страха, висящая над столицей.
Они не были "верными" - юная пара не верила в существование милосердного Эру. Слишком уж жесток и беспощаден был мир вокруг. Но они не верили и в то существо, в честь которого ежедневно проливалась кровь на алтарь Храма.
То, что творилось ныне в храме, возведенном на главной площади Арменелоса, было гнусно и неэстетично. Юноша высказал это вслух, и родителям его неосторожные слова обошлись в половину состояния. Сам молодой красавец отделался ссылкой и исчез из столицы.
Он поселился у своей возлюбленной. Он писал ее портреты - в различных убранствах, писал ее обнаженной на ложе, писал в простом белом платьице и обильно украшенную драгоценностями. Она пела возлюбленному песни, похожие то на голос моря, то на голос ветра.
Они забыли, что на свете есть Ар-Фаразон и его таинственный советник. Они спали в своем саду в тот момент, когда Золотой Флот отправился на Запад.
Когда на закате возникла грозная тень орлиных крыл, они любили друг друга на шелковых простынях цвета морской волны и не смотрели в сторону моря.
Но вот дрогнула земля, и начали колебаться скалы. Четверо напуганных слуг и служанок, которые оберегали покой двух возлюбленных, в ужасе кинулись бежать подальше от берега, крича, что спастись можно только на вершине Менельтармы.
Влюбленные остались в домике одни. Девушка расплела косы и надела все свои украшения. Но ее возлюбленный снял их и с улыбкой отбросил в сторону.
Он одел ее в легкие белые одежды и застегнул на шее нитку розового жемчуга. Он положил ее на постель, баюкая, как испуганного ребенка, не давая страху проникнуть в душу, напевая обрывки старых песен на языке эльфов.
Когда с Запада пришла волна, домик на побережье первым исчез с лица земли... А потом исчезла и сама земля Нуменорэ.
В море волны качали корабли с теми, кто верил и был верен. Злые были наказаны - наказаны вместе с теми, кто не творил зла, но пытался не замечать его.
Люди слишком малы для божественного правосудия, а потому приговор был один для всех.
"Будут наши пристани - острова,
Будут наши волосы - как трава,
Будет наше золото - как песок.
Вот и все, прекрасная, вот и все.
Вот и все, Ингваэрэль, вот и все..."
12.Название: О прибытии Туора в Гондолин
Размер: драббл (773 слова)
Пейринг/Персонажи: Тургон, Туор, Идриль, Маэглин
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: В жаркий летний полдень королю Тайного Города сообщили, что прибыл посланец от Валы Ульмо.
Был жаркий полдень.
Государь Тургон дремал на диване. Всю первую половину дня он судил кулинарный конкурс «Золотая поварёшка Гондолина» и изрядно напробовался.
Внезапный стук в дверь прервал его грезы.
- Государь, государь, проснись! От благого Ульмо прибыло посольство!
- Как?! Что?! От Ульмо?! – Тургон вскочил на ноги, и, не попадая в домашние тапочки, заметался по покоям- Где моя мантия? Где моя корона? Да не этот шлем, а та, другая!
"Ту, другую" корону отковали для Тургона лет пятьдесят назад, когда мальчонка Хурин, застенчиво подергав государя за рукав, спросил шепотом:
- Дяденька король, а что, короны у тебя совсем нет? А то ты всё в шлемике ходишь...
После этого бестактного вопроса Тургон заказал Маэглину «такую наглядную корону, чтоб последняя бестолочь понимала, кто я такой».
Маэглин постарался на славу. Корона была большая, красивая, с зубчиками как в детских книжках и светящейся надписью из волшебных камней «Король Гондолина». Тургону очень нравилась надпись - теперь он мог больше не носить свой бейдж.
Облачившись должным образом, Государь медленно и важно стал спускаться навстречу посольству Ульмо.
- Уф, - сказал Тургон, одолев последний спуск и оглядев главный двор, - а где посольство- то? Что-что? Вон тот турист в сером плаще? Хммм.... а вы уверены? Ну ладно... - вздохнул Тургон и торжественно обратился к пришельцу:
- Добро пожаловать в мой город, путник! Приблизься и назови себя!
- Благородный король, я – Туор, сын Хуора!
- Хуора? Хм, несколько неприличное имя, я бы сказал... Хотя где-то я его уже слышал... Аааа, - радостно добавил король, выслушав поспешное сообщение слуги шепотом в королевское ухо, - ну конечно! Тот самый Хуор! Помню, конечно, помню! Мы еще потом про него такой прекрасный сериал сняли – «Жизнь за царя». На премьере последней серии еще Паблик Вьюинг на Гар Айнион устроили. Какой был Крайинг! Я лично три платка исплакал! Теперь вот сериал раз в год передаем во все людские поселения, оборудованные палантирной связью – для патриотического воспитания молодежи, так сказать.... Но я отвлекся! Так что привело тебя к нам, о сын того героя?
Туор снял плащ и повернулся к Тургону сначала левым боком, потом правым, демонстрируя доспехи.
- Я нашел их в Неврасте. Узнаешь, король?
- Ооо, - обрадовался Тургон и повернулся к дочери, - гляди, Идриль, мои старые доспехи! Значит, я их всё таки в Виньямаре забыл, а ты говорила, что их украли! Хорошо, Туор, что ты их принес, а то новые мне до сих пор жмут... А Ульмо мне тоже что нибудь передал?
Туор полез в сумку и достал голубенький конверт с надписью.
- «Королю Т. от Валы У.» , - прочел Туор.
- Это я, что ли - «король Т.»? – удивился Тургон.
- Ты, - ответил Туор, - это Ульмо специально так написал, чтоб враги не догадались, если что.
- Нет, враги бы точно не догадались, - закивал Тургон, - я и сам с трудом сообразил. Так что там в конверте?
- Телеграмма. Ульмо велел мне прочесть ее тебе вслух его голосом и погромче.
- Ну, если велел – читай!
Туор развернул телеграмму и звучно прочел, имитируя рокот волн и грохот прибоя:
- Тургон зпт будет жарко тчк вали скорей море тчк жду вскл ульмо тчк.
- Хм... – сказал Тургон задумчиво, - что, у благого Ульмо опять путевки горят? Пансионаты его на побережье пустуют? Да, понимаю, убытки, конечно... Но у нас уже на отпуск были другие планы...
Туор пожал плечами:
- Не знаю, король, но Ульмо велел, чтоб ты отправился к морю и побыстрей.
Маэглин не выдержал:
- Нет, вы это видали! Мы должны бросить всё и ехать на море! Как бы не так! Что я там делать буду? Плавать я не умею, загорать не загораю. Вы как хотите, но я в этом году поеду в спелеологическую экспедицию.
- Папа, - раздался с другой стороны нежный голос Идрили, - а вот я хочу на море! Я там так давно не была! Ну паааааапа, ну пожааааалуйста.......
- Знаешь, доча... Я бы съездил, но не сейчас – мне еще во дворце ремонт закончить, финал конкурса синдарской песни и пляски судить, новую траву под Образы Древ отковать... Как-нибудь в другой раз, - сказал Тургон и продолжил громким шепотом на ухо дочери:
- А как тебе, кстати, турист этот, Хуорыч? Забыл, как зовут... Читать умеет, чем не жених?
Маэглин расслышал речи дядюшки:
- Государь, ты ее мне обещал!
- Обещал? Ну... Знаешь, племянник, я сегодня как раз вспомнил, что ты ж ей брат двоюродный. Так что ничего не выйдет, извиняй!
Разъяренный Маэглин унесся вверх по лестнице в свои покои, за ним последовали Тургон и свита, а Идриль радостно подошла к Туору.
- Скажи, ты правда знаешь, где море? – спросила она, - В каком направлении – помнишь? Я знаю, как нам с тобой на море попасть – я туннель прорублю. Только тссс! Пусть это будет наша тайна...
Государь Тургон дремал на диване. Всю первую половину дня он судил кулинарный конкурс «Золотая поварёшка Гондолина» и изрядно напробовался.
Внезапный стук в дверь прервал его грезы.
- Государь, государь, проснись! От благого Ульмо прибыло посольство!
- Как?! Что?! От Ульмо?! – Тургон вскочил на ноги, и, не попадая в домашние тапочки, заметался по покоям- Где моя мантия? Где моя корона? Да не этот шлем, а та, другая!
"Ту, другую" корону отковали для Тургона лет пятьдесят назад, когда мальчонка Хурин, застенчиво подергав государя за рукав, спросил шепотом:
- Дяденька король, а что, короны у тебя совсем нет? А то ты всё в шлемике ходишь...
После этого бестактного вопроса Тургон заказал Маэглину «такую наглядную корону, чтоб последняя бестолочь понимала, кто я такой».
Маэглин постарался на славу. Корона была большая, красивая, с зубчиками как в детских книжках и светящейся надписью из волшебных камней «Король Гондолина». Тургону очень нравилась надпись - теперь он мог больше не носить свой бейдж.
Облачившись должным образом, Государь медленно и важно стал спускаться навстречу посольству Ульмо.
- Уф, - сказал Тургон, одолев последний спуск и оглядев главный двор, - а где посольство- то? Что-что? Вон тот турист в сером плаще? Хммм.... а вы уверены? Ну ладно... - вздохнул Тургон и торжественно обратился к пришельцу:
- Добро пожаловать в мой город, путник! Приблизься и назови себя!
- Благородный король, я – Туор, сын Хуора!
- Хуора? Хм, несколько неприличное имя, я бы сказал... Хотя где-то я его уже слышал... Аааа, - радостно добавил король, выслушав поспешное сообщение слуги шепотом в королевское ухо, - ну конечно! Тот самый Хуор! Помню, конечно, помню! Мы еще потом про него такой прекрасный сериал сняли – «Жизнь за царя». На премьере последней серии еще Паблик Вьюинг на Гар Айнион устроили. Какой был Крайинг! Я лично три платка исплакал! Теперь вот сериал раз в год передаем во все людские поселения, оборудованные палантирной связью – для патриотического воспитания молодежи, так сказать.... Но я отвлекся! Так что привело тебя к нам, о сын того героя?
Туор снял плащ и повернулся к Тургону сначала левым боком, потом правым, демонстрируя доспехи.
- Я нашел их в Неврасте. Узнаешь, король?
- Ооо, - обрадовался Тургон и повернулся к дочери, - гляди, Идриль, мои старые доспехи! Значит, я их всё таки в Виньямаре забыл, а ты говорила, что их украли! Хорошо, Туор, что ты их принес, а то новые мне до сих пор жмут... А Ульмо мне тоже что нибудь передал?
Туор полез в сумку и достал голубенький конверт с надписью.
- «Королю Т. от Валы У.» , - прочел Туор.
- Это я, что ли - «король Т.»? – удивился Тургон.
- Ты, - ответил Туор, - это Ульмо специально так написал, чтоб враги не догадались, если что.
- Нет, враги бы точно не догадались, - закивал Тургон, - я и сам с трудом сообразил. Так что там в конверте?
- Телеграмма. Ульмо велел мне прочесть ее тебе вслух его голосом и погромче.
- Ну, если велел – читай!
Туор развернул телеграмму и звучно прочел, имитируя рокот волн и грохот прибоя:
- Тургон зпт будет жарко тчк вали скорей море тчк жду вскл ульмо тчк.
- Хм... – сказал Тургон задумчиво, - что, у благого Ульмо опять путевки горят? Пансионаты его на побережье пустуют? Да, понимаю, убытки, конечно... Но у нас уже на отпуск были другие планы...
Туор пожал плечами:
- Не знаю, король, но Ульмо велел, чтоб ты отправился к морю и побыстрей.
Маэглин не выдержал:
- Нет, вы это видали! Мы должны бросить всё и ехать на море! Как бы не так! Что я там делать буду? Плавать я не умею, загорать не загораю. Вы как хотите, но я в этом году поеду в спелеологическую экспедицию.
- Папа, - раздался с другой стороны нежный голос Идрили, - а вот я хочу на море! Я там так давно не была! Ну паааааапа, ну пожааааалуйста.......
- Знаешь, доча... Я бы съездил, но не сейчас – мне еще во дворце ремонт закончить, финал конкурса синдарской песни и пляски судить, новую траву под Образы Древ отковать... Как-нибудь в другой раз, - сказал Тургон и продолжил громким шепотом на ухо дочери:
- А как тебе, кстати, турист этот, Хуорыч? Забыл, как зовут... Читать умеет, чем не жених?
Маэглин расслышал речи дядюшки:
- Государь, ты ее мне обещал!
- Обещал? Ну... Знаешь, племянник, я сегодня как раз вспомнил, что ты ж ей брат двоюродный. Так что ничего не выйдет, извиняй!
Разъяренный Маэглин унесся вверх по лестнице в свои покои, за ним последовали Тургон и свита, а Идриль радостно подошла к Туору.
- Скажи, ты правда знаешь, где море? – спросила она, - В каком направлении – помнишь? Я знаю, как нам с тобой на море попасть – я туннель прорублю. Только тссс! Пусть это будет наша тайна...
13.Название: А мне летать охота
Размер: драббл (632) слова
Персонажи: Мелькор, Саурон
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Мелькор хочет летать, а Саурон хочет воевать. Как им найти компромисс?
Над валом огня летел Глаурунг, золоточешуйный дракон, родоначальник и повелитель всех драконов Среднеземья; следом спешили Барлоги, а за ними — бесчисленные орды орков.Сильмариллион, перевод Григорьевой и Грушецкого
Мелькор очень любил летать. Но не умел, потому что не имел крыльев. Сам он утверждал, что крылья ему отрезали злые Валар перед заключением в чертоги Мандоса, и заставлял себя называть «Черный Крылатый Вала», но Саурон был знаком с Мелькором еще со времен Песни творения и знал, что никаких крыльев и тогда не было. Но спорить с шефом было себе дороже, тем более, что после возвращения из заключения он стал в несколько раз злее и постоянно грозился приложить Сильмариллом. Саурон видел ожоги на руках шефа и на свои руки того же самого не хотел. Это только руководителю высшего звена руки не нужны — ему авторитета хватает, а военачальнику без рук... ну, в общем, как без рук.
В свободное от составления коварных планов время Мелькор любил сидеть на вершине Тангородрим и мечтательно говорить Саурону:
— Почему Валар не летают, как птицы? Вот если бы у меня были крылья, я бы полетел далеко-далеко...
— И нашел все тайные города эльфов? — с надеждой спрашивал Саурон.
— Ты не романтик, — грустно отвечал Мелькор, — что мне эти эльфы, я бы долетел до Валмара и показал бы такие фигуры высшего пилотажа, что Манвэ бы лопнул от зависти!
Такие разговоры повторялись неоднократно, и каждый раз Саурон думал, что Манвэ переживет без фигур высшего пилотажа, а вот разведка — дело важное и необходимое. И каждый раз Саурон просил у Мелькора средств на разведку тайных городов эльфов, а Мелькор говорил, что и так орков кормить нечем, а вот если бы у него были крылья... И далее по тексту.
Прошло несколько сотен лет, и Саурон не выдержал. Во время очередных посиделок на Тангородриме он сказал шефу:
— Если ты не можешь дать сил на разведку, давай устроим большую войну! Перебьем всех эльфов — и не будет проблемы!
— Где я возьму средства на войну? Мне орков кормить нечем! — опять начал Мелькор, но Саурон его оборвал:
— Орков будем кормить эльфами! А кого убьют — того и кормить не надо, нет орка — нет проблемы!
— А как мы эльфов найдем? Ты же сам сказал, что у тебя разведка не работает!
— А мы мировой пожар раздуем, — предложил Саурон, гордый собственной идеей, — на пожар эльфы прибегут, они свет любят.
Мелькор свет тоже любил и идеей загорелся. Причем в буквальном смысле — сразу же начал тренироваться в устройстве пожара и чуть не поджег Саурона, которому, к счастью, удалось отскочить. Отскочив, Саурон решил больше не рисковать и, оставив шефа жечь дальше, побежал составлять план битвы.
План Мелькор, как ни странно, одобрил, хотя до этого вечно своего главнокомандующего критиковал. Наверно, не смог устоять против первого пункта: «Мелькор раздувает большой пожар» (последние два слова были написаны очень большими буквами). Исправил только диспозицию расположения орков, заменив «Первая колонна марширует...» на «вторая». Это можно было и не исполнять — все равно орки умели считать только до одного.
— Так-так-так, — приговаривал Мелькор, выпуская из пальцев искры, — сначала мы запускаем вал пламени, за ним балрогов, а за ними — полчища орков. Эх, — вздохнул он, — если бы у меня не отняли крылья, я бы летел над валом пламени на крыльях черного дыма...
— У нас есть драконы, — заметил Саурон, стараясь перевести разговор ближе к делу.
— О, точно! — обрадовался Мелькор и вписал: «Над валом пламени летит Глаурунг». Сунул бумагу Саурону и приказал:
— Исполняй.
— Глаурунг не летает! — спохватился Саурон. — Рожденный ползать летать не умеет! Анкалагона надо пустить!
— Анкалагона жалко, — парировал Мелькор. — Он красивый. Он лицо Черной Крепости, а вдруг какой эльф ему лицо попортит.
— Но как Глаурунг полетит, — недоумевал Саурон, — у него же нет крыльев!
— Полетит, если хорошо пнуть! — возразил Мелькор. — Исполняй!
И грустный Саурон поплелся за орочьим отрядом, дабы втащить Глаурунга на вершину Тангородрим. По дороге пришла мысль, что если Мелькора пнуть, он полетит еще дальше, но эту мысль Саурон придушил в зародыше. Все-таки, он уважал своего шефа. По части пожаров тот был большой специалист.
В свободное от составления коварных планов время Мелькор любил сидеть на вершине Тангородрим и мечтательно говорить Саурону:
— Почему Валар не летают, как птицы? Вот если бы у меня были крылья, я бы полетел далеко-далеко...
— И нашел все тайные города эльфов? — с надеждой спрашивал Саурон.
— Ты не романтик, — грустно отвечал Мелькор, — что мне эти эльфы, я бы долетел до Валмара и показал бы такие фигуры высшего пилотажа, что Манвэ бы лопнул от зависти!
Такие разговоры повторялись неоднократно, и каждый раз Саурон думал, что Манвэ переживет без фигур высшего пилотажа, а вот разведка — дело важное и необходимое. И каждый раз Саурон просил у Мелькора средств на разведку тайных городов эльфов, а Мелькор говорил, что и так орков кормить нечем, а вот если бы у него были крылья... И далее по тексту.
Прошло несколько сотен лет, и Саурон не выдержал. Во время очередных посиделок на Тангородриме он сказал шефу:
— Если ты не можешь дать сил на разведку, давай устроим большую войну! Перебьем всех эльфов — и не будет проблемы!
— Где я возьму средства на войну? Мне орков кормить нечем! — опять начал Мелькор, но Саурон его оборвал:
— Орков будем кормить эльфами! А кого убьют — того и кормить не надо, нет орка — нет проблемы!
— А как мы эльфов найдем? Ты же сам сказал, что у тебя разведка не работает!
— А мы мировой пожар раздуем, — предложил Саурон, гордый собственной идеей, — на пожар эльфы прибегут, они свет любят.
Мелькор свет тоже любил и идеей загорелся. Причем в буквальном смысле — сразу же начал тренироваться в устройстве пожара и чуть не поджег Саурона, которому, к счастью, удалось отскочить. Отскочив, Саурон решил больше не рисковать и, оставив шефа жечь дальше, побежал составлять план битвы.
План Мелькор, как ни странно, одобрил, хотя до этого вечно своего главнокомандующего критиковал. Наверно, не смог устоять против первого пункта: «Мелькор раздувает большой пожар» (последние два слова были написаны очень большими буквами). Исправил только диспозицию расположения орков, заменив «Первая колонна марширует...» на «вторая». Это можно было и не исполнять — все равно орки умели считать только до одного.
— Так-так-так, — приговаривал Мелькор, выпуская из пальцев искры, — сначала мы запускаем вал пламени, за ним балрогов, а за ними — полчища орков. Эх, — вздохнул он, — если бы у меня не отняли крылья, я бы летел над валом пламени на крыльях черного дыма...
— У нас есть драконы, — заметил Саурон, стараясь перевести разговор ближе к делу.
— О, точно! — обрадовался Мелькор и вписал: «Над валом пламени летит Глаурунг». Сунул бумагу Саурону и приказал:
— Исполняй.
— Глаурунг не летает! — спохватился Саурон. — Рожденный ползать летать не умеет! Анкалагона надо пустить!
— Анкалагона жалко, — парировал Мелькор. — Он красивый. Он лицо Черной Крепости, а вдруг какой эльф ему лицо попортит.
— Но как Глаурунг полетит, — недоумевал Саурон, — у него же нет крыльев!
— Полетит, если хорошо пнуть! — возразил Мелькор. — Исполняй!
И грустный Саурон поплелся за орочьим отрядом, дабы втащить Глаурунга на вершину Тангородрим. По дороге пришла мысль, что если Мелькора пнуть, он полетит еще дальше, но эту мысль Саурон придушил в зародыше. Все-таки, он уважал своего шефа. По части пожаров тот был большой специалист.
14. Размер: драббл (227 слов)
Пейринг/Персонажи: Тхурингветиль/Маглор, Тхурингветиль/Келегорм, Тхурингветиль/Куруфин, Тхурингветиль/Карантир, Тхурингветиль/Амбаруссы
Категория: гет
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Пейринг Тхури со всеми феанорингами по очереди, кроме Маэдроса
Примечание: - Текст посвящен выполнению поданных заявок. Команда искренне благодарит их авторов за вдохновение. P.S. Текст заявки сохранен.
Однажды Мышка-вампирша, Припомнив Майтимо-эльфа,
Когда-то сидевшего в Замке,
Что черным Ангбандом зовется,
Внезапно затосковала
О крепком плече мужа-эльфа.
И тут же она решила
Скорее создать семейство,
Ведь у Мелиан получилось,
А чем Тхурингветиль хуже?
С Майтимо же, однако,
Ей ничего не светило,
Поскольку у рыжего парня
Была хорошая память.
Но Мышка не унывала,
Поскольку отлично знала,
Что у красавца эльфа
Есть еще шестеро братьев.
И с кем-то из них решила
Она связаться судьбою.
И с этой прекрасною мыслью
Она покинула Ангбанд.
Маглор же, Песнопевец,
Оказался ужасным занудой
И пел постоянно песни
О горьком нолдорском роке.
В итоге Тхури сбежала.
А Келегорм-красавец
Натравил на нее Хуана.
Дескать, не может жениться,
Пока ее пес не признает.
А Куруфин Умелец
Едва не зашиб кувалдой,
Поскольку после развода
Всех женщин вобще ненавидел!
А Карантир гневливый
Едва не загнал ее гномам
На сувениры детишкам,
Поскольку был очень практичным.
А рыжие Амбаруссы
Никак не могли сговориться,
Кто будет на Тхури жениться,
Ведь каждый хотел это сделать.
В итоге они порешили
Устроить на Тхури охоту,
Мол, кто победит, тому дева.
И еле живою осталась
Тхурингветиль после охоты.
И тут же, собрав свои вещи,
Она отправилась в Ангбанд,
Ведь что не скажи, там спокойней!
Диета из свежей крови
Невинных юных эльфиек
Вернула вновь бодрость духа
Нашей любимой Мышке.
И все ж одинокой ночью
Она, бывает, вздыхает,
Припомнив пригожих эльфов,
Ведь нет личной жизни в Ангбанде!
15. Размер: драббл (59 слов)
Пейринг/Персонажи: толпа эльфов, юная орка
Категория: джен
Жанр: флафф, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Толпа эльфов встречает нежную трепетную очень молодую орку.
Примечание: -Текст посвящен выполнению поданных заявок. Команда искренне благодарит их авторов за вдохновение. P.S. Текст заявки сохранен.
Эльфы раз по лесу шли,Грязный сверточек нашли.
Развернули – ужаснулись,
Пригляделись – улыбнулись.
Детка-орка там лежала
И от холода дрожала.
Трепетна и так нежна -
Жилка каждая видна,
Полон рот клыков ужасных,
Взор сияет глазок красных,
И волосики чуть вились.
Эльфы очень умилились
И решили взять с собою,
Чтобы дружною толпою
Воспитать ее как дочку.
Я на этом ставлю точку.
16.Размер: драббл (154 слов)
Пейринг/Персонажи: НМП/НЖП
Категория: гет
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Насилие с НМП/НЖП орками "Я скорее умру, чем буду твоей женой"
Примечание: домашнее насилие. Текст посвящен выполнению поданных заявок. Команда искренне благодарит их авторов за вдохновение. P.S. Текст заявки сохранен.
Та самая нежная орка, Которую эльфы однажды
Нашли и толпой воспитали
(из предыдущего фика),
Выросла в юную деву,
Возвышенную донельзя.
В лесу ее встретил однажды
Обычный вульгарный оркус,
Весенней цветущей порою.
И был сражен ею насмерть.
Он звал ее тут же замуж
И пел ей любовные песни,
Но трепетная орчанка
Ему на то отвечала:
«Я лучше умру скорее,
Чем стану твоею женою!»
И тут вульгарный наш оркус
Дал ей по башке дубиной,
Затем отволок в пещеру
И сделал своей женою.
И делал неоднократно,
Покуда она очнулась.
Затем ей вручил кастрюлю,
А также вонючие тряпки,
Велел ей убрать в пещере
И быстро обед сготовить,
А также портянки заштопать,
Не то зашибет дубиной.
И трепетная орчанка
Помчалась скорее работать,
При этом в уме отмечая,
Что вот - настоящий мужчина!
Счастливое их семейство
Еще много лет прожило
В прекрасном семейном союзе,
Потомству служа примером.
А вывод тут однозначен:
Пусть даже младую орчанку
Воспитывать будут эльфы,
Природа будет сильнее!
17. Размер: драббл (174 слов)
Пейринг/Персонажи: орки, эльфийские девы
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Орки пялят эльфийских дев. Побольше орков и дев! Поподробней и побольше орков
Примечание: каннибализм, насилие. Текст посвящен выполнению поданных заявок. Команда искренне благодарит их авторов за вдохновение. P.S. Текст заявки сохранен.
Пялилось много орков,Как мило эльфийские девы
Купаются в тихой речке,
Что в диком лесу протекает.
Один был большой и зеленый,
С кривою мордой без глаза.
Второй был поменьше и серый,
Но тоже с отвратною мордой.
А третий был великаном
С торчащими грозно клыками.
Четвертый ходил без уха,
Его потерял он по пьяни.
Про пятого не уточняю,
Не хватит на это таланта.
Так вот, они наблюдали,
Как в речке эльфийки купались,
Красивые выставив груди
И длинные стройные ноги.
И глядя на дев, мечтали,
Как быстро они их поймают
И тут же доставят начальству,
Которое их похвалит
И выставит полную бочку
В награду за дев поимку.
И как начальство попозже
Вернет этих дев обратно
Поймавших их нашим ребятам,
И как в дальнейшем ребята
Распиливать будут эльфиек
На части тупою пилою,
А после из этих кусочков
Их повар сготовит к обеду
Вкуснейшую в мире кашу,
Которую любят все орки,
Ведь юные девы эльфов -
Такая вкусная жрачка!
Так думало много орков.
А что вы от них хотели?
Ведь их интерес к эльфийкам –
Сугубо в плане обеда.
18.Размер: драббл (128 слов)
Пейринг/Персонажи: Орки/эльфийка, эльфы/орчанка
Категория: гет
Жанр: дарк, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Толпа орков жестоко и неоднократно насиловала нежную трепетную очень молодую эльфийку. Заберемев от них, она босая добирается к своим. Чтобы отомстить за это эльфы жестоко и неоднократно насилуют попавшую в плен орчанку. Эльфам насиловать не хочется, но долг превыше всего, и они скрипя зубами приступают к делу.
Примечание: групповое изнасилование, межрасовое совокупление. Текст посвящен выполнению поданных заявок. Команда искренне благодарит их авторов за вдохновение. P.S. Текст заявки сохранен.
«Юную эльфийку орки Раз поймали у пригорка.
Надругалися жестоко
Над эльфийкой ясноокой,
Да при том неоднократно.
Что потом? Невероятно –
Забеременевшей деве
Удалось удрать во время
Бурной орочьей попойки.
И с отвратной той помойки
Ей пришлось идти босой,
С непокрытой головой.
Ей, сквозь столько бед и лих,
Удалось достичь своих.
Эльфы, выслушав рассказ,
Слезы вытерев из глаз,
Поклялись жестоко мстить
И всех орков порубить.
Так они и поступили,
И всем оркам отплатили.
Только, месть не утолив
И орчанку захватив,
Порешали, как с ней быть,
Как за мерзость отплатить?
И решив: «За око – око!»
Надругалися жестоко
Над орчанкой. И старались,
Хоть при этом и плевались.
Так легенда завершилась
И возмездие свершилось!»
Фик закончив свой на этом,
Автор требует совета.
Что тут скажешь? Только «Да уж,
Шли-ка б, девушка, Вы… замуж.»
19.Размер: драббл (48 слов)
Пейринг/Персонажи: Келегорм/фем!Маэдрос
Категория: гет
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Келегорм/фем!Маэдрос, всё по обоюдному
Примечание: Текст посвящен выполнению поданных заявок. Команда искренне благодарит их авторов за вдохновение. P.S. Текст заявки сохранен.
Как-то раз один похабник – Келегорм, наш первый бабник,
На игре одной в июле
Встретил Маэдрос-рыжулю.
Вмиг друг друга полюбили
И такого натворили:
Убегали, напились,
Даже разик подрались.
Нецензурно выражались,
Бурно сексом занимались,
После – ссорились, мирились.
И в итоге – поженились,
А сейчас ребенка ждут.
В общем, игры – это гут!
@музыка: нема
@настроение: нормальне
@темы: ФБ