Тим Эсгал "Atarinya" ч.1.

[nolofinve-zp]

Перевод, украинский оригинал здесь www.diary.ru/~nolofinve-zp/p166125678.htm
Переводчик из меня никудышний - никак не могу передать ритмичность оригинала. И да - леди упорно титулует эльфов князьями, а не королями и лордами. )))

Тирион - тихий город...
Хотя в конце концов было разрешено вернуться в родные дома изгнанникам с Тол-Эрессеа, хотя последние Нолдор Средиземья покинули берега Эндорэ, Тирион так и остался тихим городом.
Тихо было в больших усадьбах, украшенных цветами и статуями из мрамора, вместо детского смеха в них журчали фонтанчики, а вместо нескольких десятков эльфов, которым они могли дать приют, там проживало двое-трое Эльдар, изредка более.
Женщина в белом жила в огромном доме одна.
Ее усадьба находилась на окраине Тириона, и была окружена стеной - единственная во всем городе.
За сотни прошедших лет стена, хоть и скрепленная магически, медленно разрушалась, а ее остатки оплетали плющ и барвинок.
А ворота с выбитой на них восьмилучевой звездой так и остались полуоткрытыми со времен Первой Эпохи.
О, Благословенные Земли, где нет старости и смерти - для тех, кто живет здесь, нет и забвения.
Женщина в белом искала себе занятия, чтобы чем-нибудь заполнить свое бессмертие.
Она поддерживала порядок в покоях сыновей и в супружеских покоях, она высекала в мраморе подобия тех, кто ныне пребывал в Мандосе, она обошла пешком весь Аман Благословенный, дошла до Форменоса и долгое время жила в полуразрушенной крепости. Когда она вернулась оттуда, то на могиле Великого Князя Финве и тех нескольких воинов, которые погибли вместе с ним, осталась украшенная резьбою стелла из белого камня.
Женщина в белом очень изредка посещала усадьбу кузнеца Махтана, своего отца, а последние несколько веков не бывала там совсем.
Женщина в белом совсем не посещала своих подруг - верных, несмотря ни на что. Они сами приходили к ней - княгиня Анайрэ, и Великая Княгиня Нолдор Эарвен. Женщина принимала их радушно, однако не грустила, когда они уходили.
Ибо в их усадьбах звенели песни и слышался смех более, чем одного Эльда.
Женщина в белом не завидовала подругам, но ей было больно переступать через порог их домов.
Время от времени к ней наведывался белокурый голубоглазый Эльда, прославленный разумом и красотой. Женщина подолгу разговаривала с ним, а он, прощаясь, целовал ей руку и называл любимой тетушкой.
Совсем редко она ходила к морю ...
Альквалондэ резко отличался от Тириона. Тут было все, чего недоставало в притихшем в тоске городе Нолдор - детвора на улицах, веселые юные Эльдар, усадьбы, полные обитателей... Женщина проходила по улицам медленно, гордо подняв голову в белом покрывале, выходила к порту и бродила там по белым мраморным плитам, иногда отдыхала на берегу залива ...
Влево от Альквалондэ она не ходила никогда. А если и ходила, то не доходила до Белой Башни, у верхушки которой застыл навечно воздушный корабль под названием «Виниглот».
Однажды глашатаи прокричали на улицах Тириона известие, что из Эндорэ прибудет корабль, который привезет домой последних Нолдор Средиземья.
Еще долго будут стоять Серые Гавани на краешке того, смертного мира, еще долго князь Кирдан, корабел и музыкант, будет отправлять на Запад тех из Авари, которые все же решили, что жить в мире Бессмертных лучше, чем блуждать миром людей, медленно превращаясь в тени , а то и погибая от людской злобы, однако Нолдор, гордых воинов и великих мастеров, не осталось в Эндорэ.
В честь окончания изгнания будет дан пир - так говорили глашатаи от имени Великого Князя Нолдор Арафинвэ. Да свершится сей праздник к радости и вечному примирению всех Квэнди Амана.
Женщине в белом некого было ожидать с последним кораблем, но она все же пошла в порт.
С места, которое она себе выбрала, было хорошо видно знаменитую каменную арку и причал.
На причале собрались вельможи - женщина в белом отметила, что и второй, и третий Дома Нолдор уже прибыли.
Вот Великий Князь Арафинвэ с супругою Эарвен. Рядом - их сын, единственный Нолдо, вернувшийся из Мандоса, тот самый белокурый Эльда, который звал ее любимой тетушкой. Женщина в белом невольно улыбнулась и прошетала его имя - Артафиндэ.
Рядом с Артафиндэ - его жена, красавица-ваниэ Амариэ. Влюбленная пара соединилась после долгой разлуки, и сейчас не может наглядеться друг на друга, хотя уже столько времени прошло от возвращения сына Арафинвэ. Две эпохи, все так ... А к Эарвен прижалась тоненькая светловолосая еllet в праздничном голубом платье с золотым шитьем. Она из Нолдор, рожденных в Эндорэ - припоминает женщина в белом - имя ей Келебриан, и это дочь Артанис, сестры Артафиндэ. Злосчастная еllet была в плену у орков, из орочьих лап ее вырвал муж с сыновьями, но вынужден был отослать жену на Запад, потому что не смог вызволить ее из объятий черной тоски. Женщина в белом помнит, как полумертвую Келебриан снесли с корабля на руках. Однако, лечение в садах Ирмо дало свои результаты - Келебриан снова здорова и весела. Правда смех ее иногда слишком весел, будто надтреснутый колокольчик, но ведь у нее впереди вечность, не так ли?
А вот княгиня Второго Дома, вельможная Анайрэ. Ей повезло меньше, чем Эарвен, к которой вернулся сын, и которая ждет возвращения дочери. Все трое ее сыновей в Мандосе, не говоря уже о супруге, князе Нолофинвэ, и дочь там, красавица Арэльдэ. Однако, подле княгини стоит золотоволосая ellet, похожая на ваниэ. Это - Итарильдэ, дочь среднего сына. Ей, и ее мужу - Адану удалось добраться сюда морем еще до Войны Гнева. Женщина в белом хорошо помнит, что говорили о них в те времена. Рассказывали, что Вышние Валар были в растерянности от присутствия смертного в Благословенных Землях, однако, сошлись на том, что Адана Туора можно оставить в Валиноре. Более того, по благословению Валар, его жизнь продлилась неизмеримо по сравнению с жизнью смертных Эндорэ. Даже знаменитые короли погибшего Нуменора прожили меньше, чем проживет этот широкоплечий воин с волосами цвета расплавленного золота. Однако, для него все равно наступит час старости и смерти - не скоро, но наступит. Туор об этом никогда не думает - женщина в белом, всегда жаждущая новых знаний, принимала его у себя, вместе с Итарильдэ и Анайрэ, и долго разговаривала с этим человеком. Туор был первым и единственным Аданом, которого женщина в белом видела в своей жизни, он показался ей милым и вежливым, но ведь по одному нельзя судить обо всех.
Рядом с этой парой, которая до сих пор вызывает легкий интерес у альквалондских Телери, стоит Аданэдель, светловолосый, как и его родители. Это Эарендиль, победитель дракона Анкалагона и капитан «Виниглота». Интересно, изволила ли явиться его супруга? Женщина в белом не может сдержать отвращения, увидев рядом с героем Войны Гнева его жену Эльвинг. Не так и давно этой госпоже поведали о том, кто такая она, женщина в белом, и Эльвинг назвала ее женою чудовища и матерью тварей. Бедный Эарендиль был очень расстроен, и прислал женщине в белом длинное письмо с извинениями. Женщина в белом на письмо не ответила, хотя Эарендиль был ей очень симпатичен - добрый и искренний мореплаватель очень напоминал своего отца-Адана.
Это все, что осталось от Второго и Третьего Домов. От Первого же осталась только она - женщина в белом. Ее невестка, жена пятого сына, живет у своих родителей. Проклятие Судьи сбылось полностью - не выжил даже внук женщины в белом, которого отец маленьким мальчиком внес на руках на корабль, отбитый у Телери.
«Справедливости более чем достаточно...» - шепчет женщина в белом, а ее острое зрение уже различает на горизонте белый парус. Корабль ...
Квенди все прибывают - встречать корабль вышел князь Альквалондэ, Ольвэ в сопровождении придворных, а с ним - все родственники княгини Эльвинг из Нового Дориата. Некоторых из них женщина в белом помнит с давних времен собственного детства - Эльвэ Тингола, его брата Эльмо...
А вот сын Эльмо родился уже после того, как Вышние пригласили Квенди в Валинор .... Как же его ...
А ... Галадон ...
Синдар прибыли сюда разными путями. Иные - на кораблях, а иные - через Мандос, через смерть и воскрешение. Счастливые и веселые, они блуждают лесами Амана, как когда-то бродили лесами Эндорэ, распевая звонкие песни. А для своего князя Эльвэ и его супруги Майэ Мелиан возвели они, с помощью Нолдор, величественный дворец в самом сердце Нового Дориата.
Вот уже у причала корабль - творение князя Кирдана, и медленно опадает белый парус.
Женщина в белом всматривается в тех, кто появляется на сходнях. Вот высокий мужчина в белоснежном наряде, возраст его трудно определить, как трудно определить и происхождение. Он идет, тяжело опираясь на посох, но лицо его словно молодеет с каждым шагом.
Величественным старцем ступил на сходни человек с посохом, а на мраморные плиты порта стал юный с виду красавец-Майя, и уста женщины в белом прошептали его имя - Олорин.
Двое человечков рядом с ним обомлели от такого преображения, и Олорин доброжелательно улыбается им. К женщине в белом доходили слухи о Войне Кольца, хотя в последнее время она совсем перестала интересоваться новостями. Однако, о таких существах она слышала: это перианы, или же хоббиты.
Один из перианов очень стар. Не с виду - на самом деле. Женщине в белом не приходилось видеть старых существ - таких старых, ибо Туор до сих пор выглядит как юноша. Человечек едва семенит мохнатыми ножками, опираясь на палку, и приветливо кивает собравшимся вельможам. Его осторожно поддерживает под руку второй периан. Женщина в белом видит его лицо, еще молодое, утонченное, словно у Квендо, с тем особым выражением страдальческой сосредоточенности, который женщина в белом видывала у тех из переселенцев, кто побывал во вражеском плену, или потерял близких. Сосредоточенный и в то же время опустошенный взгляд существа, которому уже нечего терять.
Вот это, пожалуй, и есть главный герой Войны Кольца. Женщина в белом думает с горечью, что милосерднее было бы оставить это смертное существо по ту сторону моря. Здесь он будет лечить измученную душу в садах Ирмо, повеселеет как Келебриан, снова обретет спокойствие духа как Финдарато, однако придет время, и со дна души снова поднимется муть, и страшные воспоминания вцепятся в душу, как ngauro в неосторожного Квендо.
Со сходней тем временем спускается величественная пара. Высокий пышно одетый Синда (Эльфа подобного роста нечасто встретишь среди этого народа) идет об руку с высокой же красавицей в белом, расшитом золотом платье. Волосы еllet переливаются золотом и серебром. Женщина в белом улыбается, вспомнив, как ее вспыльчивый супруг попросил у этой девы прядь волос. Всего лишь как образец для какой-то поделки. О, эта Артанис ... Артанис Нервэн Алтариэль. Она отказала своему родственнику так резко, что об этом несколько лет сплетничал весь Тирион.
На причале Келебриан бросается к матери, а та прижимает ее к себе. Между тем высокий Синда обнимается с Галадоном и Эльмо;... Он им родня - вспоминает женщина в белом. А зовут его ... Ей рассказывали ... Ну, как одно из деревьев на Тол-Эрессеа ... А, вспомнила ... Келеборн.
С корабля тем временем сходят еще трое эльфов - по виду Нолдор. Все трое - темноволосые и, кажется, светлоглазые. У первого из них волосы уложены в причудливую прическу, и женщина в белом невольно опускает глаза - неизвестный Эльф показался ей похожим на ... Она не хочет об этом думать, но память, безжалостная память бессмертной, подсказывает ей, что подобные прически носили двое братьев Финвионов. Ее муж, и его младший брат ...
Двое Эльфов рядом с ним похожи друг на друга, как отражение в зеркале. Близнецы ... Женщина в белом чувствует, что ей на сегодня уже достаточно чужой радости и начинает выбираться из толпы. Краешком глаза видит, как Эльф с высокой прической обнимает Келебриан, но переводит глаза на сходни корабля.
Сходни пусты ...
- Артанис последней покинула твердыню, - говорит про себя женщина в белом, и несколько Эльдар удивленно оборачиваются к ней, - о, эта Артанис ... Но кто такие эти трое?
Собственно, узнать об этом она может и сегодня. Приглашение на бал у Великого Князя Нолдор Арафинвэ лежит на столе в каминной зале ее усадьбы. Женщина в белом так его и не развернула. И на бал не пойдет - не нужно ей веселье, которым прикрывают тоску по тем, кто сейчас блуждает Туманными Чертогами. Пусть Эарвен утешается сыном и дочерью, не вспоминая о тех трех сыновьях что ныне в Мандосе, пусть Анайрэ обнимает внучку и гордится правнуком, победителем дракона, забывая про тех, кто упал на землю Эндорэ поверженными, но не побежденными ... К тому же, на балу будут синдарские гости и Телери из Альквалондэ, и кто нибудь да и прошипит ей в спину: «жена убийцы, мать тварей». Нет, лучше поработать над очередной статуей, или сделать какую-нибудь милую сердцу безделушку для подарка ... кому вот только.
Женщина в белом возвращается в свою усадьбу. Заходит во дворик, уставленный мраморными подобиями Эльфов, и упорно работает до восхода Итиля.
На следующее утро она собралась продолжить работу, которая не дает заснуть воспоминаниям. Не спеша, нагрела на спиртовочке воды, всыпала в заварничек листья quenilas, достала тетрадь с произведениями мудреца из Гондолина, Пеноголда, которую ей передал Эарендиль вместе с извинениями. Quenilas - это листья беседы а с кем лучше беседовать жене и матери погибших, как не с погибшим же мудрецом.
Спустя некоторое время она переодевается в рабочую рубаху и штаны, волосы заплетает по-мужски, в одну тяжелую косу ... Из потускневшего зеркала на нее смотрит высокий стройный Эльда, рыжеволосый и зеленоглазый. Черты лица у нее резковаты, и лицо напоминает лицо юноши, но муж называл ее своим Ясным Огнем. Пока не променял ее на творение своих рук, и не ушел в неизвестность ...
Женщина, одетая уже не в белое траурное одеяние, которое она носит постоянно, а в коричневую рубашку, черные брюки и полотняную накидку до колен, выходит из дома на оплетенную диким виноградом галерею и медленно спускается по лестнице. Ступает на заросшую травой дорожку сада, и вдруг чувствует спиной чей-то взгляд.
Женщина не из пугливых, причем доподлинно знает, что здесь, в Валиноре ей ничего не угрожает. Но вдруг из глубин памяти всплывают давние дни ее детства там, в Эндорэ, детства под звездами, когда покой рыжеволосой девочки оберегали вооруженные копьями воины.
- Майтимо? - Вдруг слышит она голос Эльфа. Незнакомый голос, исполненный какой-то безумной надежды, - Майтимо? Это вы?
Она оборачивается и чуть не вскрикивает от неожиданности и ужаса. На мгновение ей кажется, что она видит Феанаро, взволнованного и встревоженного, потом черты незнакомца внезапно стягиваются, застывают - и вот уже перед ней Нолофинвэ, брат ее мужа, исполненный холодного спокойствия. Вот только волосы Нолофинвэ никогда не заплетал вот так - в две косы, перевитые лентами. Но она знала еще одного Эльда, который гордился такими косами ...
Незнакомец уже понял, что перед ним еllet, и лицо его приняло выражение приличной случаю вежливости. Женщина теперь понимает, облегченно вздохнув, что лицо незнакомца вовсе не так уж и похоже на лик ее meldo. Определенное сходство, конечно есть - Эльф явно из рода Финвэ, и он очень напоминает ... ну да, действительно, Нолофинвэ - этим сосредоточенным выражением лица, и его сыновей - Финдекано прической и нежным изгибом губ, а Туракано - высоким выпуклым лбом и миндалевидными разрезом глаз ...
- Я покорнейше прошу прощения, - говорит Эльф, одновременно склоняясь перед хозяйкой дома, - я напугал вас ... Но мне на минуту показалось, что я вижу того, кого не ожидал увидеть здесь ... И поэтому ...
Теперь женщина окончательно узнает его - это Нолдо, прибывший с последним кораблем, тот, что обнимался с Келебриан. Он сменил прическу и наряд - тогда на нем было тяжелое одеяние зеленого цвета из неизвестной ткани, ныне же - легкий бархатный жилет, синий, расшитый серебряными звездами, такие же штаны и белая сорочка с кружевным воротничком.
Ellet из Второго Дома явно ожидали родственника ... Но кто же это? Женщина тщетно напрягает память, вспоминая, кто еще мог выжить из потомков сыновей и дочери Анайрэ. Келебриан ... У нее был муж, который отослал ее на Запад, а сам остался в Эндорэ ...
- Разрешите представиться, - говорит Эльф, - мое имя - Эльронд, а вы ... я знаю, кто вы ... Там, в Эндорэ, я знал ваших сыновей. Феанорингов ...
Женщина уже поняла - незнакомец принял ее со спины за ... За ее старшего сына. Майтимо высокий ... был высоким, но и она довольно высокого роста для еllet. Накидка, мужская прическа ... Он действительно знал ее первенца, этот Эльронд.
- Я ... - ее гость запинается от волнения, - я сын Эарендиля и Эльвинг, и родич Второго Дома ...
Он говорит еще что-то, но глаза женщины уже вспыхивают гневом ... О, она не Феаноровой крови, однако родила Огненному Духу таких же пылких сыновей. Она вспомнила - именно об этом вот Эльронде говорила ей Эльвинг, когда назвала «матерью тварей». Эльронд, и ... кажется у него был брат. Третье убийство родичей, так это называется, под таким названием записано в летописи. Эльронд и ... Эльрос ... Двое малолетних заложников, отвратительное злодеяние, гнуснее него было только убийство подростков - сыновей Диора, братьев Эльвинг ...
- Вы пришли, - говорит женщина ледяным голосом, - посмотреть на мать убийц? Смотрите - мое имя Нэрданель, и я не признаю фальшивого раскаяния. Я люблю своих погибших и горжусь ими. Назовите меня матерью тварей и убирайтесь вон!
- Милая госпожа Нэрданель, - говорит Эльронд растерянно и совсем не зло, - я ... я не имел чести знать всех ваших сыновей, но двое из них заменили мне родителей. Я столько времени мечтал увидеть вас ... Я ... Я был для Майтимо ... все равно, что сын ... Названный сын ... и тем самым был мой брат для Макалаурэ ...
Он склоняет колено перед оцепеневшей Нэрданель, и почтительно прикасается губами к ее руке. Так целуют стяг перед тем, как идти на битву. Заросли неухоженного сада расплываются у женщины перед глазами. Она медленно оседает на землю, последним проблеском разума услышав, как Эльронд зовет ее по имени.
- Аmme Нэрданель ... Вы очнулись, матушка?
Горячая ладонь у нее на лбу. Из нее струится целебная сила, которая дает облегчение телу и духу.
- Вы ... - запинается она, - вы - целитель, глубокоуважаемый Эльронд?
- О, немного. Совсем немного. Вам лучше?
Лучше, конечно лучше. Она лежит на диване в каминном зале - гость внес ее в дом на руках ... Какой позор, она не падала в обморок еще ни разу. Даже тогда, когда ее впервые назвали матерью тварей. Даже тогда, когда узнала, что пришлось пережить ее первенцу ... Даже тогда, когда ей рассказывали о смерти сыновей, едва сдерживая злорадство. Даже тогда, когда поняла, что к ней не вернется даже Тельперинкваро, единственный внук, последняя надежда ...
- Лучше ... Эльронд, вы ...
- О, почтительное обращение к тому, кто настолько моложе. Зовите меня Эльронд, просто Эльронд - и никак иначе.
Нэрданель медленно поднимается на ноги, не обращая внимания на протесты гостя. Извиняется, выходит из залы, и идет в гардеробную, где надевает платье из зеленого бархата, к платью подбирает изумрудное ожерелье, волосы распускает, и надевает поверх золотой же обруч-оберег с изумрудом посредине. Обруч работы Феанаро, бусы тоже, где должны быть еще и серьги, да, вот и они. Впервые женщина сожалеет, что отпустила дев-еllet из семей, породнившихся с Первым Домом. Тогда усадьба не выглядела бы опустевшей ... Эльронд ... Он родился где-то ... В конце Первой Эпохи, незадолго до Войны Гнева ... Не так уж он и молод - ныне заря Эпохи Четвертой ... Приемный сын ее Майтимо ... А где же девался его брат, тот ... Эльрос? Погиб?
Когда она неслышной походкой еllet входит в зал, Эльронд поднимается с кресла, и еще раз кланяется, легко и непринужденно. Нэрданель приглашает его в гостинную, где принимает обычно своих подруг. Здесь уютно, и гобелены на стенах, и посуда для заваривания quenilas, воду для которого она сразу же ставит греться.
- Присаживайся, Эльронд, - говорит она, - и прости за беспорядок. Я живу здесь одна ...
- Я вижу, - говорит он гневно, и Нэрданель снова вздрагивает - немного сходства все же есть ...
- О, не потому, что меня обрекли на одиночество, - говорит она успокаивающе, - я сама так захотела.
- Но кто-то ведь говорил вам те злые слова.
- Квенди не злые, - улыбнулась Нэрданель, - всего лишь некоторые из них ... Меня давно уже никто не обижает ... А потом - я и не дам себя в обиду. Я смогла достойно ответить даже госпоже Эльвинг, которая вела себя ... немного несдержанно.
«Это же его мать ... О, как я могла забыть ... Вернее нет, не забыть - просто не укладывается в голове, что этот Нолдо, так похожий на Финвионов действительно ее сын ...»
- Прости, - говорит она, - я не должна была ...
- Не за что извиняться, - говорит Эльронд, а взгляд его становится ледяным, - я не настолько люблю еllet, которая дала мне жизнь, чтобы обижаться на справедливое о ней мнение. И да - я ее ненавижу. Почему вы так смотрите?
- Потому что потрясена, - тихо отвечает Нэрданель, - связь родителей и детей священна, и я никогда и не от кого не слышала таких слов.
- А если еllet сама разрубила эту связь?
- Не верю в самую возможность подобного ...
Эльронд вздыхает. Руки он стиснул перед собой на столе - узкие сильные ладони воина и музыканта.
- Может вы позволите, - спрашивает наконец, - рассказать вам ... Свою историю. Она тесно связана с жизнью ваших двух сыновей. Я мечтал об этой встрече две эпохи.
- Конечно, позволяю, - говорит Нэрданель успокаивающе, - и внимательно выслушаю.
- Возможно, - говорит Эльф робко, - некоторые из моих воспоминаний принесут вам боль ...
- Я так давно ни с кем не говорила, - Нэрданель ставит на стол фарфоровые чашечки, тоненькие, как лепестки вишни, - о своих сыновьях ... О Феанаро. В Тирионе это считается дурным тоном - говорить о тех, кто в Мандосе. Лишь Финдарато рассказывал мне о том, как они все там жили ...в Эндорэ. Как воевали. Однако, ему так тяжело вспоминать ...
- О, я имел честь познакомиться с прославленным Финродом Фелагундом, - говорит Эльронд с уважением, - меня рекомендовала Галадриэль ... то есть Артанис.
- Галадриэль? - Улыбается Нэрданель, - так ее звали там?
- Открою вам страшную тайну, - сказал Эльф серьезно, - она терпеть не может свое синдарское имя.
- О, эта Артанис, - на бледные щеки Нэрданель выступил румянец. Сейчас супругу Феанаро можно назвать прекрасной. Гость понимает, что нужно начинать повествование.
- Как вы уже поняли, милостивая госпожа Нэрданель, я - потомок брата вашего мужа, Нолофинвэ, которого в Средиземье звали Финголфином. Его сын Тургон, вы его знали как Туракано, имеет дочь Идриль, известную вам как Итарильдэ. Эта Итарильдэ при жизни своей в потайном граде Гондолине вступила в брак с Аданом из доброго рода воителей, имя которомуТуор. В свое время они отправились на корабле отыскать путь на Запад, и исчезли в море без вести. Лишь после Войны Гнева мы узнали, что они достигли берегов Благословенной Земли. Имя сына их, Аданэделя Эарендила, известно всем, кто хоть раз слушал странствующих певцов ...
- Победитель дракона и спаситель Средиземья, - улыбается Нэрданель, и Эльронд серьезно кивает головой.
- Именно так, госпожа - победитель и спаситель ... Итак, с отцовской стороны я происхожу из рода Финвионов, однако, и род моей матери не менее славен ... Мой предок по линии матери - князь Эльве Синголло, которого еще называли Тинголом. Женою его была Майэ Мелиан, следовательно в моих жилах есть кровь Майяр ...
«Вот откуда способности целителя, - думает Нерданель, с интересом прислушиваясь к певучему голосу гостя, - обычно целительницы - это девы и женщины, мужчины почти не наследуют этого дара. Затянуть себе раны могут все, а вот спасти другого ... Кровь Синдар и кровь Маяр ... Однако, этот Эльронд совсем не похож на Синда ... »
- О дочери Тингола Лутиэнь и о ее любви к Адану Берену вы должны были слышать ... хотя бы от вельможного Финрода ...
- Я слушала «Le о Leitian», - улыбнулась Нерданэль, - в исполнении лучших певцов Тириона.
- О, красивые слова ... У меня свое мнение об этой истории. Однако, любовь ... Что ж, пусть будет так ... Хотя благодаря им, да еще Эльвэ Тинголу в Дориат попал один из Сильмариллов ...
- Они же не могли не знать ... - вырывается у Нэрданель.
- Не могли, - отвечает гость, - заклятый камень погубил сначала Тингола, тогда Наугрим, убийц Тингола. Потом Сильмарилл хранился у Лутиэнь, а после смерти ее и Берена, перешел к Аданэделю Диору, моему деду ... Как видите - кровь Аданов у меня и от матери, и от отца.
Эльф прикрывает глаза, и речь его льется, словно шелест речных волн.
«Мы с братом родились в Гаванях ... Не в Серых Гаванях, в Гаванях Сириона. Небольшой городок из белого мрамора возле устья величественной реки, белый маяк на берегу ... В хорошую погоду с маяка было видно очертания острова Балар ...
Еще до нашего рождения Нолдор проиграли битву, ту, которую назвали потом Битвой Бессчетных Слез - Нирнаэт Адорнэдиад. В те времена ее звали просто - Последней ... Спустя некоторое время пал Нарготронд, потом Гондолин. Гавани Сириона, град, принадлежавший князю Фалатрим Кирдану, был переполнен беженцами из Белерианда, часть же из них, как и сам князь Кирдан, потерявший две своих твердыни, нашла убежище на острове Балар.
Князь Кирдан, который был в свое время союзником Фингона Отважного, известного вам как Финдекано, предоставил приют уцелевшим Нолдор Хитлума и беглецам из других разгромленных твердынь. Так в Гаванях Сириона оказались Туор и Итарильдэ с моим будущим отцом - Эарендилем.
А через некоторое время в Гавани прибыли и беженцы из взятого Маэдросом Руссандолом и его братьями Дориата
Эльронд берет тонкими пальцами чашечку quenilas и делает глоток, а Нерданель опускает ресницы и невольно вздыхает. Дориат ... Убийство родичей. Что ж, гость предупреждал, что ей больно будет слушать. И это - Маэдрос ... Эльронд говорил на Квэнья, утонченном древнем Квэнья, так говорили ее сыновья, так говорит и она сама. Но порой в его речи проскальзывают синдарские слова и названия ... Она знает имена своих сыновей на синдарине, но никогда их так не называла мысленно и не хочет называть.
«Наши будущие отец и мать познакомились и поженились именно в Гаванях Сириона. Я говорю «наши», потому что мы с братом Эльросом были неразлучны, как все близнецы. Отец ... Я уважаю его, как воина, как победителя дракона, как «спасителя Белерианда», хотя после этого спасения земли, омытой кровью Нолдор, просто не стало ... Но он исчез вместе со своим кораблем так, как исчезал до того не один раз ... Мы просто не успели понять, что у нас есть отец.
Мать ... Мы любили ее, любили так, как каждый Эльф любит свою аmme. Когда отец отсутствовал, она правила градом, сидя на высоком троне в большой зале. Она велела называть себя княгиней, хотя не имела на это никакого права - Дориата, где она могла бы княжить, уже не существовало, а Гавани Сириона принадлежали Кирдану. Однако, она заставила всех называть себя - княгиня Эльвинг. Она была прекрасной, когда сидела на троне в платье из серебристой парчи, с Наугламиром на нем - величественной пекторалью, в середине которой сиял Сильмарилл. Кажется, ее не беспокоило то, что Финрод, первый владелец Наугламира, погиб страшной смертью, что на самоцветы пекторали брызнула кровь ее прадеда, убитого гномами, что за камень в середине пекторали пали ее отец и мать. Пектораль добавляла ей величия, к которому она неистово стремилась.
В Гаванях Сириона тогда жили Фалатрим, поданые Кирдана, Нолдор и другие беглецы из Гондолина и Нарготронда, а также дориатские Синдар. Во времена нашего с братом раннего детства их было примерно поровну. После того, однако, как наш отец отправился в свое последнее путешествие, в Гаванях Сириона не осталось ни одного Нолдо ... кроме разве что нас с Эльросом.
Мать ненавидела Нолдор ... Я могу ее понять - гибель родных, страдания во время бегства ... Однако мы, Эльфы, не можем долго удерживать ярость в сердце. Мы не забываем, часто не прощаем, но
злость и обида медленно угасают в наших душах, будто истлевают, становятся пеплом. Иначе невозможно: бессмертная ненависть и ярость - это же жуть!
Но мать была дочерью Аданэделя ... Вам наверняка неизвестно, что человек может ненавидеть до конца дней своих ...
Мы росли под рассказы о взятии Менегрота и и песни о падении Дориата ... Нас пугали Феанорингами, так, как других маленьких эльфов пугали орками и волколаками. «Не будете слушаться - придут Феаноринги, заберут вас и оставят в лесу одних, как Элуреда и Элухила»
Элуред и Элухил - это братья нашей матери, тоже близнецы ... »
- Я знаю эту историю, - вырвалось у Нэрданель, - ее рассказывали мне чаще, чем следовало бы ...
- Я прошу прощения, - произнес гость, - однако был вынужден напомнить ...
Он взял чашку, снова наполненную Нэрданель. Рука воина и музыканта чуть дрожала.
«Мы даже не знали имен тех, кто давал Клятву вернуть Камень Феанора. Камень Феанаро ... Для нас они были - Феаноринги, ночной кошмар, дурной сон ... Другие Нолдор никогда нам не рассказывали о них, они вообще мало общались с «княжичами», ибо замечено было, что того Нолдо, который часто беседовал с сыновьями Эарендиля, дружинники-Синдар княгини Ельвинг отводили на причал, откуда отплывали парусники на остров Балар. А впоследствии и общаться стало некому, поскольку все Нолдор перебрались из Гаваней на тот же Балар, под покровительство сына Фингона Отважного, князя Эрейниона.
Если мы все таки слышали о Фингоне Отважном и уважали Тургона Гондолинского, ну, а уж о Финроде Фелагунде даже наша мать вынуждена была говорить с уважением, то Феаноринги были для нас тайной за семью печатями.
Однажды, когда мать сидела в окружении девиц и дам из Дориата и вышивала золотом, в комнату вошел cano лучников-Синдар Меретир, почтительно склонил колено и что-то доложил. Мы с братом не услышали его слов, Эльросу удалось разобрать лишь - «посланники».
Посланники могли быть только от князя Кирдана. Или от Орофера, князя Лаиквенди ... Однако, мать почему-то побледнела, потом встала и удалилась в опочивальню в сопровождении разволновавшихся девиц.
Любопытные от природы, мы с братом тайком выбрались на галерею, где, как сказал Меретир, ожидали посланники.
А посмотреть было на что - посланники были близнецами. Как мы ... Двое высоких рыжеволосых воинов, одетых в черный бархат. Они были уже не юными, но мы никак не могли определить их возраст. Возраст Эльфа - в его глазах, а серозеленые глаза близнецов были полны веселой насмешки. Они потихоньку переговаривались - протяжно, нараспев. Я узнал звуки Квэнья - этому запретному языку нас с Эльросом потихоньку учил один из Нолдор Хитлума, лучник Великого Князя Фингона, который единственный остался в живых из его ближней дружины. Учил, пока ему не предложили отбыть на Балар ...
- О, посмотри-ка, брат, - вдруг произнес один из них, заметив, как мы выглядываем из двери, ведущей во внутренние покои, - близнецы ...
- Близнецы-Нолдор, - сказал другой чуть удивленно, - неужели здесь еще остались гондолинцы?
- Идите сюда, - позвал первый, - кто вы?
- Я Эльронд, - сказал я, выбираясь из своего убежища. Страха я не испытывал, ведь на галерее была охрана, - а он - Эльрос.
- Нет, - хихикнул брат, - это я Эльронд, а он - Эльрос.
Рыжеволосые близнецы засмеялись молодо и звонко. Подобные шутки им были не в диковинку.
- Я Амрод, - сказал один из них, - Именно Амрод, а не Амрас. Не наоборот.
- Нет, это я - Амрод, - усмехнулся другой, - а он - Амрас.
- А вас нельзя перепутать, - сказал я с большой долей злорадства.
- О, а почему? - Поднял бровь первый.
- Потому у вас волосы разного оттенка, - сказал я серьезно, - и поэтому сразу видно, где Амрод, а где Амрас.
Рыжая коса первого близнеца действительно была с едва заметным красноватым оттенком меди, а волосы второго - ярко - рыжими , словно ясный огонь.
- Поймали нас, Амрас, - сказал первый с деланным сожалением.
- Это потому, - улыбнулся Амрас, - что ты всегда хотел быть похожим на Старшего больше, чем я. Вот Валар услышали твои молитвы, и твои волосы потемнели.
Разговор становился интересным, и мы подошли поближе.
- Какого вы рода, маленькие Нолдор? - Поинтересовался Амрод.
- Мы - потомки Финголфина, - ответил я с гордостью, - Того самого, который сражался с Морготом один на один. Сыновья Эарендиля, внуки Тургона.
- О-ай, - сказал Амрод, - потомки Финголфина ... Вам здесь хоть позволяют вспоминать об этом?
- Мама сердится, - влез в разговор Эльрос, - а отец бы позволял, наверное.
- Князя Эарендиля нет в граде? - Поднял брови Амрас.
- Отец отплыл на корабле искать путь на Запад, - ответил я, - и еще не вернулся.
Близнецы переглянулись, и Амрод сказал на Квэнья:
- Umea ...
Он полез в дорожную кожаную сумку, висевшую у него на поясе, и вынул оттуда подобие дельфинчика, искусно вырезанного из зеленого светящегося камня.
- Это тебе, - произнес, вкладывая мне камень в ладонь, - потомок Финголфина ...
Эльрос надул губы. Амрас засмеялся.
- О, мы знаем ... Знаем ... Нельзя что-то дарить близнецам одно на двоих.
Из своей сумки он достал черепашку, вырезанную из такого же камня. Черепашка мягко светилась.
- Держи, - положил он ее в ладонь Эльросу, - она приносит счастье ...
- А вам ... - робко спросил мой брат, - разве не нужно счастье?
- О, мы и так счастливчики, - улыбнулся Амрод.
- Потому что рыжие, - добавил его брат.
В эту минуту на галерее появилась княгиня-мать. С многочисленной свитой, в сопровождении вооруженной охраны ... На ее белом платье переливались самоцветы Наугламира ... И тот камень ... Сильмарилл. Он не просто сиял ... Он пел ... Если все живое родилось из музыки, то душу этого камня пропело Божество.
- Прочь от моих детей! - Сказала княгиня. Она хотела произнести это величественно, однако ее голос сорвался на почти человеческий визг. Однако рыжеволосые близнецы не улыбнулись. Они смотрели на камень, только на камень. Их нежные лица внезапно постарели на сотни лет.
Мать вырвала из руки Эльроса черепашку и швырнула ее на пол. Эльрос заплакал ... Он всегда плакал тихо, как дождик.
- Вот кто пожаловал к нам, - произнесла княгиня, - княжичи-бродяги ... Куда вы подевали свои земли?
- Госпожа, - наивежливейше ответил Амрод, - в последние годы мы не можем гордиться победами, однако, позвольте напомнить, что и вы находитесь здесь по милости князя Кирдана, который отдал вам власть над этим городком и побережьем вокруг. Так что мы с вами ныне равны: мы безземельные князья, а вы - княгиня без княжества.
У матери отнялась речь. Амрас подмигнул брату и сказал на Квэнья:
- Старший гордился бы тобой - ответ был прелестен.
- Старший меня убьет, - на том же языке ответил его брат, - я погубил переговоры.
Свидетелями переговоров мы не были, потому что в Зал Собраний нас не пустили. Черепашку я нашел и отдал заплаканныму брату ... »
Эльронд развязал кошель на поясе и вынул оттуда два обработанных камешка. Игрушки, которые Нолдор мастерили между сражениями, чтобы было чем занять руки.
Нэрданель взяла камешки и прижала их к лицу. Через две эпохи, через пространство и время она почувствовала знакомое тепло ладоней своих младших, услышала их звонкий смех ...
«Если я заплачу сейчас перед этим ... потомком Финголфина, то наверное умру от стыда. Он хороший, этот Эльронд, по крайней мере мне так кажется, но моих слез мне бы не простили ни Феанаро, ни сыновья.
«Я, - продолжил Эльронд, глядя в сторону, - снова пробрался на галерею раз когда посланники ожидали ответа собрания. Если бы в Гаванях остались Нолдор из Гондолина, возможно что-то решилось бы иначе, однако дориатцы во всем поддерживали свою княгиню, а Фалатрим ... В последнее время они чувствовали себя гостями в собственном городе.
Я прятался в нише, возле тех самых дверей, что и в первый раз. Близнецы меня заметили. Когда они проходили мимо меня, то приостановились, и Амрод произнес вполголоса:
- Завтра, потомок Финголфина, спрячься где-нибудь подальше вместе с братом. Здесь будет опасно.
- Мы не хотим, чтобы вы погибли от случайной стрелы, - добавил Амрас.
Я почувствовал нечто вроде оsanwe - близнецы обычно чувствуют других близнецов сильнее, чем просто Эльфов - но ничего не понял, кроме тревоги, которой пропитаны были души рыжеволосых воинов
Я не понял даже, кто они такие, ибо представлял себе Феанорингов не иначе, как с когтями и клыками. И не сказал ничего даже Эльросу. Тем более, что мать пришла в женские покои успокоенная и довольная, сказав встревоженным девицам:
- Они не осмелятся ...
Но они осмелились. Еще и как ... »