Теперь нужно было просто ждать...
Химринг выстоял, и только истоптанная орочьими ордами земля вокруг крепости напоминала об осаде.
А о братьях так и не было известий.
Маэдрос перебирал в памяти все, что ему удалось узнать.
читати далі
Аглонова твердыня пала одной из первых, и в Химлад хлынуло вражеское войско...
Весть о падении Маглоровых врат принесли беженцы-Нандор... И даже в Химринге видны были дымы сожженной драконом вересковой пустоши, куда когда-то съезжались нолдор со всего Белерианда - послушать арфу Макалаурэ.
Таргелион все еще горел - ледяной ветер нес оттуда едкий дым, отдающий серой и смертью.
Восточный Белерианд... Тут оставалась надежда на его непроходимые леса. Но и оттуда не было вестей.
Маэдрос ждал...
Драться было легче - тут спасала ненависть, ярая ненависть, каленая в ангбандском огне. А вот ждать было нестерпимо.
Все то время, пока крепость была в осаде, старший Феаноринг ожидал с внутренней дрожью письма, посланника, орочьих торжествующих криков за стеной.
Он боялся даже не гибели братьев - их пленения. Младшие не должны были повторить его судьбу.
- Мой лорд...
Что утешительного может сказать этот воин? Почему так сияют его глаза?
- Мой лорд - к крепости подходят эльдар лорда Канафинвэ!
Макалаурэ... Ах, Макалаурэ... Его-то Старший похоронил в душе одним из первых. Задумчивый певец против огнедышащей твари, которая выжгла все на многие мили вокруг...
Макалаурэ вел воинов в боевом порядке - авангард, обоз с ранеными и беженцами, конница прикрывает тылы... Их было мало, очень мало - выживших... Но певец сберег знамена и приказал развернуть стяги у самого холма.
Приветственный голос рога показался Маэдросу самой сладкой музыкой, куда приятнее арфы и флейты.
Руссандол встретил брата у внутренних врат, и Макалаурэ коротко доложил о битве и потерях. И только потом позволил себе склонить голову на плечо Старшего.
С этого дня в душе Маэдроса воскресла эстель...
Гонец из Нарготронда прибыл ровно через месяц. Лаирин, отважный охотник, весельчак и любимец брата Тиелкормо... Наверное только он мог рискнуть пробраться по кишащей орками равнине Химлада и не попасться на глаза ни одной твари.
Письма, принесенные Лаирином, Маэдрос читал брату вслух. Макалаурэ сидел прикрыв глаза, не пытаясь скрыть того, что плачет от радости.
Тиелкормо и Атаринке вместе с уцелевшими воинами нашли приют в Нарготронде. В письмах своих они описывали битву и отступление - каждый по своему. Турко насмехался над собой, над братом, над судьбой и роком, Куруфинвэ злился и жаждал мести.
Третье письмо было написано ровным калиграфическим почерком Финдарато. Кузен просил дозволения оставить родичей и их дружинников в его граде.
- "Если это возможно, друг мой Майтимо, - читал Маэдрос вслух, невольно улыбаясь, - то прислушайся к моей просьбе. И только не говори, что они будут мне помехой - мы прекрасно ладим"...
- Он не писал бы так, если бы с братьями был Карнистир, - засмеялся Макалаурэ, - Морьо не может ладить ни с кем...
Певец внезапно оборвал смех и вздохнул.
- Будем надеяться, - молвил повеселевший Маэдрос, - уж если уцелели те, кто защищал Аглон...
И боль в душе отступила, свернулась в колючий клубочек.
Весной прибыл еще один гонец... Из Восточного Белерианда...