20.03.2013 в 07:07
Пишет нолдор белерианда:"Воинство нолдор Белерианда" - Спецзадание, 6
Название: Возвращение короля
Размер: драббл (304 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Финрод
Мог ли он подумать, что так скоро окажется здесь?
Мог. Он никогда не терял надежды. Всегда думал, что вернется.
Он распрямил плечи, гордо вскинул голову. Идет не кто-нибудь – король этой земли. Хоть он и бросил корону – но это произошло в другом месте и в другое время. Эта земля не отрекалась от него. А сейчас она так нуждается в нем, в его помощи…
Безотрадной, безрадостной стала эта земля под вражеской властью. Сожженные деревья вдоль дороги тянули к небу почерневшие сучья. Под ними темнели кучи мусора – рваная одежда, разодранные башмаки, другие отбросы… Белели и кости. Он не присматривался – чьи. Даже самые камни дороги не пели под ногами, как бывало, а, казалось, стонали и жалостно звали кого-то. Он знал – кого. Его и других мастеров. Ведь эта крепость была построена эльдар, каждый камень знал их руки…
Он сжал зубы, напряженно вцепился в рукоять меча. Когда он выполнит свою клятву смертному, он вернется – сюда. Прекрасный зеленый остров не будет стенать под страшной властью колдуна. И тогда все скажут: «Король вернулся!»
***
Он вернулся раньше, чем думал. Холодные своды подземелья, где раньше были склады и погреба, а теперь – темницы, укрыли его. Камни узнали его, но они и сами были лишь узниками, сами стенали под властью темного заклятия.
Он закрыл глаза, слегка прикоснулся к камню скованной рукой, потянулся к нему мыслью: «Не бойся. Король вернулся. Не бойся. Помоги мне – и, быть может, я смогу освободить тебя. Помоги. Помоги».
Страшно камню. Даже кости земли боятся великого чародея, ужасного Тху. Велик страх, но велика и любовь к королю-мастеру, что тесал камни собственными руками. А любовь всегда превозмогает страх.
Расшаталось, ослабло темное заклятие под прикосновением любимых рук, рук создателя. И когда пришел час выполнить клятву – злое железо легко вырвалось из каменной хватки.
***
Он выполнил обещание – он вернулся.
Под зеленой травой, у разрушенных стен своей первой крепости навеки упокоился король.
Король, который вернулся.
Название: Тень себя самого
Размер: драббл (304 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: спойлерГвиндор
Я хорошо знаю путь в свои комнаты. Я тихо скольжу по лестнице – вниз, вниз, мимо каменной резьбы на стене, где счастливые эльдар Валинора в венках танцуют среди цветов и травы. Я захожу в дверь … и резко останавливаюсь. Мои комнаты заняты. Здесь живет эльда. Вот он сидит за моим столом и читает книгу. Поднимает голову, задумчиво смотрит вверх, потом вновь склоняется над страницами. Длинные черные волосы падают на лицо, он отводит их рукой. Я тихо стою в дверях, не смея пройти вперед. Я не имею права входить сюда. Этот эльда – имеет.
Я поворачиваюсь и выхожу. Медленно поднимаюсь по лестнице. Миную длинную анфиладу комнат, вновь вхожу в знакомый покой, в покой той, о ком помнил, о ком тосковал все эти бессчетные годы… Любовь моя, краса моя, жизнь моя! Ты осталась такой, как прежде, твоя кожа так же бела и прозрачна, золотые волосы рассыпаны по плечам, задумчивые серые глаза сияют тихой радостью. Но ты смотришь теперь не на меня. Тот же эльда, которого встретил я в своих комнатах, подходит к тебе, и ты радостно смеешься, обнимая его за шею. Легкий поцелуй… серебряные кольца на пальцах. Вскоре вы сыграете свадьбу.
И я снова ухожу. Вновь иду по коридорам, вдоль комнат и залов, туда, где вершатся судьбы города. Тронный чертог, где король принимает послов, где проходят советы. Оттуда некогда ушел я на войну, ушел к мучениям, боли и неизбывному горю.
Но и тут мое место занято. Тот же черноволосый эльда сидит подле короля, он говорит – и его слушают, он дает советы – и их принимают. А меня никто не видит и не слышит, хотя я кричу, надрываясь: «Остановитесь!»
И я ухожу. Медленно бреду прочь, опустив голову. Нет мне здесь места, нет. Это место - в покоях, на совете короля, возле златовласой принцессы, - принадлежит Гвиндору, сыну Гуилина, могучему и отважному лорду Нарготронда.
А не мне, его бледной тени, вернувшейся из Ангбанда.
Название: Хитрец
Размер: драббл (474 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: НМП, Саурон за кадром
... Я сразу понял, что это такая хитрость. Он всегда был умен, лорд наш Финдарато. Не просто умен – мудр.
Другие не могли скрыть, что желают вернуться. Вот хотя бы лорд Маэдрос… Зачем он пошел на те переговоры, ведь даже неразумному ясно было, что это обман.
А он пошел… Ну да, возвращение было долгим и мучительным, но он продержался до конца, молодец.
И откуда взялся лорд Фингон со своим спасением? Ведь совсем немного осталось…
Вы думаете, орел просто так там появился? Да нет, ошибаетесь. Все знают, что Валар решили - мы не должны вернуться. Кто - мы? Ну, те, кому здесь плохо, в Белерианде. Я вот себя никогда тут, как дома, не чувствовал. Пошел за всеми, поглядеть, что тут и как. Поглядел – да и домой пора. А дорога назад закрыта.
Да только дорогу через Мандос не перекроешь. Что бы там ни говорил этот майа или сам Судья. Он нас запугивал. Нарочно. Чтобы мы не догадались про эту дорогу. И ведь как всё просто: погиб, прошел Чертоги - и дома.
Руки на себя наложить – ни-ни… Память потеряешь и будешь блуждать по Чертогам - Намо на радость.
Лучше всего геройски погибнуть. Да, именно поэтому мы так и сражаемся. С безумной отвагой. Как вы красиво выразились, надо будет запомнить и потом дома рассказать.
Нет, про этот путь многие знают, но вслух о нем не говорят. А то еще посчитают трусом. Скажут – испугался жизни в трудах и опасностях, домой захотел.
А потому нужно прибегать к хитрости. Вот государь наш Финголфин был прям и бесхитростен: захотел домой, увидеть госпожу Анайрэ – и совершил великий подвиг.
Вам тоже понравилось? Прекрасный, наверное, был бой.
Но многие, да, многие поняли желание государя, а это весьма нехорошо.
А вот лорд Финдарато мудр.
Он не бросался в битву очертя голову, а подготавливал уход свой постепенно.
Вначале любимых братьев отослал – думаете, просто так он их отправил служить в самое опасное место?
Потом сам ринулся в битву. Правда, тут немного помешал адан этот, Барахир.
Но лорд Финдарато даже из помехи извлек пользу.
Да, истинная правда, дал он эту клятву. Помогать не только Барахиру, но и всему роду его. Ведь всем известно, что аданы… ну, как бы это сказать более прилично… существа бездомные и не приверженные порядку. Им возвращаться некуда, они, видите ли, уходят на пути Эру.
А потому они к этой жизни очень привязаны и боятся умирать. И к тому же способны натворить множество безумств за свою короткую жизнь.
Но как же красиво лорд Финдарато всё разрешил! Сыновья Феанора чуть злобой не изошли – они-то всё поняли, не сомневайтесь. Особенно, когда лорд Финдарато корону бросил им под ноги – оставайтесь, мол. Страдайте и мучайтесь в сырых пещерах дальше, а я пошел. Домой.
Я, конечно, первым вызвался моего лорда сопровождать, даже Эдрахиля опередил.
Человек? Мне всё равно, что с ним станется – он безумец. На дочери Тингола жениться решил – ведь надо же такое удумать!
А лорд Финдарато мудр. И скоро я буду дома. Еще немного потерпеть – и я вернусь… И как же мне вас жалко, лорд Саурон. Вам-то в родные края возвратиться еще сложнее, чем нам.
Название: Долгий путь домой
Размер: драббл (583 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Галадриэль
Предупреждения: возможно, ООС и АУ (стандартный, в общем, набор)
Отгремела Война Гнева, погрузился в морские волны Белерианд, и многим из нольдор было даровано прощение, но Артанис отказалась вернуться в Валинор. Она приняла решение поселиться в Линдоне вместе с супругом и теми немногими Верными, которые остались с ними еще со времен падения Гаваней. Ненадолго поселиться – в дальнейшем они собирались отправиться дальше, на восток.
Эрейнион охотно согласился принять родичей – да и как можно было бы отказать? - но проницательная Галадриэль не могла не заметить его удивления. В ответ на невысказанный вопрос она только улыбнулась, с легкой грустью глядя на море, с глухим стоном ударяющееся о скалистый берег.
- Наверное, тебе хочется знать, почему я решила остаться в смертных землях, хотя многие из нашего народа вернулись домой?..
Эльдиэ вздохнула:
- Не буду отрицать: в этой земле мы знали одни лишения, а в Валиноре я бы обрела покой и, быть может, рано или поздно дождалась бы тех, кто до срока ушел к Намо. Мне очень хочется вновь ступить на родной порог и обнять мать, но… мое время еще не пришло.
Галадриэль сказала и о том, что ее супруг привязан к Средиземью и не хочет покидать его, и о том, что сердце ее по-прежнему стремится к новым неизведанным землям, которых за Синими горами в избытке. Всё это было правдой, но она умолчала еще кое-о-чем.
…Она стояла рядом с отцом посреди шумного лагеря, и, несмотря на царящую вокруг радость, на сердце у нее было тяжело. Да, они победили, но какой ценой?.. Проклятые Камни, из-за которых всё началось, утрачены, а вместе с ними сгинули и два последних ее брата. Пусть и не было большой любви между ними, но они были родичами, и одна кровь текла в их жилах. Одна и та же кровь и одно проклятие. Так размышляла она, когда взор посланца Манвэ обратился к ней, последней из Финвионов, покинувших Благословенный край вопреки воле Валар. И тут на нее что-то нашло – иного объяснения и не подобрать. Прежде чем майа успел вымолвить хоть слово, она отступила на шаг и отрицательно качнула головой:
- Я останусь в Эндорэ, – а потом удалилась прочь, не оглядываясь.
Галадриэль и сама бы себе в этом не призналась, но ее охватил страх, который раньше она испытывала только за своих близких, не за себя. Нечего было более страшиться – ведь самое страшное уже случилось и осталось позади – но она испугалась. Испугалась быть отвергнутой. Если бы майа сказал ей, что валар ее не простили, и в Валинор ей дороги нет, она бы, наверное, умерла в ту же минуту. И она опередила его, отказавшись от прощения прежде, чем ей в нем откажут… Да, поторопилась, поддалась гордыне, не смогла заставить себя просить. Поздно теперь сожалеть о несбывшемся – к прошлому возврата нет, а на этом берегу для нее еще найдется дело…
***
Стоит ли говорить о том, что смутное предчувствие оказалось верным? И всё же лучше бы ей было ошибиться - слишком недолгими были дни мира, и Тьма снова сгустилась. Нет, не остались позади потери, рок нольдор всё так же преследует их. Иногда Галадриэль казалось, что всё повторяется вновь, и несть конца этому заколдованному кругу. Место Моргота занял Саурон, однако эльдар уже не в силах противостоять ему. Иногда казалось ей, что она никогда не вернется больше домой. Да и что можно было считать домом? Домом был ей Дориат, потом Лориэн… Удел ее – тлен и угасание, ибо за море путь закрыт…
…И всё же, несмотря на сомнение, пламя эстель, которое всегда отличало Дом Финарфина, не угасло. С неожиданной стороны пришло спасение, мир снова переменился. Но разомкнулся круг. Больше не было проклятия. Всё было не напрасно, теперь ей это было доподлинно известно. Стоя на палубе корабля и вдыхая теплый, напоенный солью ветер, Галадриэль больше не сомневалась. Она плывет домой.
Название: Легенда о Нолдор
Размер: драббл (601 слово)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: НМП, НЖП и нолдор-изгнаники
Предупреждения: Автора вдохновила существующая в пределах фэндома путаница с множественным и единтсвенным числом названий народов эльфов. А так же сложные имена потомков Финвэ. Рассказчик сам не знает, о чем говорит, потому что память человеческая коротка.
С десяток разновозрастных ребятишек и трое пожилых мужчин грелись у очага. За окнами бесновалась буря, а сквозняки гасили любые лучины. Деревня только поднималась, а потому об особых удобствах говорить не приходилось. А начавшаяся с вечера гроза перепугала всю детвору. Взрослым тоже было неуютно, да и вообще обживаться на новом месте после того, как практически на твоих глазах исчезла в воде и пламени родная земля, было тяжело. Вот и собирались вот так – и детей успокоить, и себя.
- Дядь, а дядь, расскажи что-нибудь? 0 один из ребятишек не выдержал воя ветра.
- Чего рассказать-то? – мужчина отвлекся от перебирания веток.
- Расскажи про героев.
- Лучше про эльфов!
- А ещё лучше про всех сразу! – загалдела детвора.
- Про всех и сразу? Ну слушайте… Очень давно жил на далеком острове принц. – покосившись на замерших в предвкушении девчонок, - Эльфийский. Он был благороден и горд. Очень горд. Но мудр. Ему были ведомы многие тайны. В том числе и тайна счастливой семьи. Однако, даже владея ею, он не мог сохранить мир в своей, и вынужден был отправиться в дальнее плавание.
- Погоди, ты что-то путаешь. Не плавание, а поход. Поход, в который за ним ушли все, кто его любил.
- Нет, это было плавание. Плавание через Великое море. В потом уже поход на север.
- Это ты им, что ли, взялся про войну рассказывать? Так ведь он тогда сразу, едва узрев это море, назад повернул. И домой вернулся, убоявшись опасностей…
- Ничего подобного! Это был великий поход! В котором погибла его жена и брат!
- Не-ет, брат его погиб уже на другом берегу, когда они начали атаковать врага. Он сгорел.
- В огненной реке? –робко попытался вставить вопрос один из сидящий ближе к очагу детей.
- Да. В Его сжег дух этой реки, за нарушение клятвы.
- Ты не прав, он её как раз и не нарушил, и потому после гибели вернулся домой.
- А это не тот разве, что построил заповедное царство, в котором укрыл всех менестрелей? И его дочь завершила задуманное им плавание, со своим мужем вернувшись домой. Она же и в том походе поучаствовала большом. И, говорят, даже сражалась, отбивая у предателя своего сына. А потом и он, проплыв по морю и полетев по небу, вернулся к родителям в их дом. Самый первый, в котором жила и дочь принца с отцом.
- Не дочь, а внучка.
- Ничего подобного. Этот жил в пещерном городе, уже в далекой земле, и ему, чтобы вернуться домой, пришлось пешком дойти едва ли не до крепости Врага, а потом так же добраться до Чертогов мертвых.
- Верхом на волке? – ещё одна реплика уже мальчишки, попытавшегося отвлечь взрослых от спора. Историю же до конца охота дослушать.
- Да, на волке.
- Нет, не на волке. Неправда это! Он после первой же битвы попал в плен и много в нем претерпел. Но его друг его спас. И он потом много странствовал и воевал, только все без толку. Не смог вернуть тайну семьи, из-за которой убили его отца. Он постепенно потерял всех своих братьев. И друга тоже. А когда понял, что не постичь ему этой тайны никак, вернулся домой через огненную пропасть. Ту же, что поглотила и наши земли.
Рассказчик замер, осознав, что только что напомнил детям о не так давно пережитом ужасе. То-то совсем притихли.
Робкий голос.
- Он… умер?
- Нет, он просто так вернулся домой. Эти эльфы – они не могли иначе.
Вздох. Тихий-тихий. А потом ещё один вопрос.
- Дядь, а как хоть звали его, этого принца?
Мужчина замялся. Имени он не помнил ни одного. Забыл. Но выкручиваться было надо.
- Его звали… звали…
На помощь пришел второй, очень тихо ответив.
- Нолдор. Его звали нолдор, маленький.
Название:Корабль мертвых
Размер: мини (2 837 слов)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Маглор, НМП, НЖП
Часть 1. Капитан.
Облегчения Макалаурэ не ощутил. Отцовский камень уже не жег ему руку, Сильмарилл медленно погружался на дно нового моря, и свет от него всё еще достигал поверхности. Певец стоял на обломке скалы, но смотрел не на это пятно света. Он созерцал водную гладь, под которой скрылся Белерианд. Леса, где он охотился, поля битв, грозные замки, могилы близких – всё оказалось там, на дне, во владениях Ульмо. Сильмарилл отправился к ним – к погибшим за право им владеть, к погибшим за право жить так, как им хотелось, к погибшим воителям против Зла, желавшим не Камней, но мести. Теперь стоило подумать о возвращении.
Майтимо уже ушел на Запад. Вряд ли он скоро увидит мать и их старый большой дом в Тирионе. Его участь – участь бестелесной тени в чертогах Мандоса. Но Макалаурэ, совесть Исхода, больше не чувствовал вины ни за собой, ни за кем-то еще. Вина, искупление, проклятие стали пустыми словами, лунным светом на воде, покрывшей землю, политую кровью нолдор.
- Я хочу домой, - сказал Макалаурэ тихо, - домой, в Белерианд.
Он толкнул обломок скалы носком сапога. Камень полетел вниз, туда, где понемногу меркло пятно света.
- Да, - вымолвил Певец, - вот так…
Он закинул за плечо походную арфу, мешок из оленьей кожи с мелочами для походной жизни отправил вслед за камнем, а меч закрепил за спиной, морщась от боли в обожженной руке.
- Если я и услышу Зов, - сказал, усмехнувшись, - то не последую ему. Мой дом – здесь.
Макалаурэ ступил вперед. Прыгнул он неудачно и сильно ударился о воду. Арфа и меч тянули вниз, словно камень - впрочем, Феаноринг на это и рассчитывал. Он не хотел бороться.
Странное подводное течение подхватило погибающего эльфа и понесло прочь от берега. В распустившиеся спутанные волосы вплелись светящиеся огоньки. Макалаурэ почувствовал, как его фэа отделяется от тела, но ничего не услышал. Его никто не звал.
Что-то темное и громоздкое поднималось из глубины прямо под ним. Светящиеся огоньки закружились в танце и померкли.
***
Это был корабль. Знакомый до боли в уже несуществующей груди корабль. Один из кораблей Исхода.
Снова вокруг мерцало море, в небе сияла Итиль, а корабль-лебедь уверенно скользил по лунной дорожке, и парус его надувал несуществующий ветер.
- Если бы вы знали, как мы рады видеть вас, мой лорд!
Макалаурэ с трудом вспоминал эти лица. Вокруг него, распростертого на палубе, сгрудились эльдар, и лунные лучи просвечивали сквозь их полупрозрачные тела. Итиль вышла из-за набежавшей тучки, и лица воинов стали видны более четко.
- Талинэа, - сказал Феаноринг, узнав говорившего, - ты так и не доплыл до Арамана…
- Мы погибли во время шторма, - сказал Талинэа, которого юный Макалаурэ когда-то обучал игре на арфе, - помните тот страшный шторм, мой лорд? После того, как мы вышли из Альквалондэ.
- Да, помню… Но как случилось, что вы не в Мандосе, а здесь?
Призраки зашептались – словно ветерок зашелестел.
- Мы очень хотели доплыть, - в конце концов сказал Талинэа, - очень хотели увидеть. Как говорил ваш отец – это земля, за которую стоит умереть. Мы не услышали Зова, если он вообще есть – этот Зов. И если мертвые эльдар действительно пребывают в Мандосе, а не бродят по земле… или плавают по морям.
Макалаурэ с трудом поднялся. Его руки тоже были полупрозрачными, словно из мутного стекла. Арфа и меч лежали рядом. Взгляд эльфа упал на палубу, и Феаноринг вздрогнул. Доски были забрызганы кровью, возле дверей в каюту собралась темная багряная лужа. В мачте торчали стрелы – белоперые нолдорские и телерийские, с оперением из серых перьев дикого гуся. И повсюду было разбросано оружие.
- Мы можем видеть друг друга и что-то чувствовать только при полной луне, - виновато сказал Талинэа, - мы каждый раз прибираем палубу, но, как только видимость жизни возвращается к нам, это появляется заново.
- Теперь вы с нами, лорд, - несмело сказал кто-то из эльфов, - может быть, вы приведете корабль к берегу… Только посмотреть – ведь мы погибли, так ничего и не увидев. Неужели всё это, - он обвел рукой погром на палубе, - было зря…
- Мы согласны обитать там даже призраками, - добавил Талинэа, - как там Судья говорил?.. Истаявшими заживо. Но мы-то и так уже мертвы.
Макалаурэ прикусил губу и неожиданно почувствовал боль.
Он не мог сказать этим измученным виной и непокоем родичам, что земли, куда обещал привести их Феанаро, больше нет. Хорошо, что возможность закрыть свой разум не исчезла вместе с жизнью. Но что же делать дальше – ведь он их лорд и ныне капитан…
- Не теряйте надежды, - сказал Феаноринг наконец, - мы будем плыть и доберемся в конце концов до зеленой земли, омытой росами и дождями. Да, мы призраки, а наши оставшиеся на берегу родичи к тому времени истают и тоже станут туманом и тенью. Но настанет день, и мы сойдем на берег, и пойдем к холмистой гряде на горизонте. Ты будешь играть на арфе, Талинэа, и нам откликнутся голоса флейт, и земля примет нас.
Тихий отблеск радости лег на полупризрачные лица, а Макалаурэ сказал твердо:
- Пока же – приберите палубу, наведите порядок в каюте. Не давайте боли и вине сломать себя.
***
Времени не было в этом странном мире моря и лунного света. Певец изучил корабль до последней доски, до последнего лезвия из отцовской кузни, когда-то приготовленного для битвы, до последней драгоценности в ларце на столе каюты. Он не знал, выполнимо ли его обещание, и что означает это плавание – наказание или, наоборот, возможность что-то изменить.
Иногда Макалаурэ видел в море корабли, которые далеко обходили сияющий лунными огнями одномачтовик, идущий против ветра. А один раз его глазам предстала целая армада, шедшая на Запад.
Потом пришла волна… Но призрачный корабль прошел сквозь нее, словно тень.
Что-то стало не так в этом хрупком мире – будто сломалась преграда между Макалаурэ и Древней Песней. Эльф почувствовал Зов, но не Зов Мандоса, а Зов существа, которое вымолвило когда-то первую ноту этого мира.
- Ты пообещал невыполнимое, - отдалось в разуме Макалаурэ, - твоего мира больше нет. Совсем нет.
- Выходит, мы будем скитаться вечно? – спросил Феаноринг мысленно.
И голос, скорбный и спокойный, ответил ему:
- Это зависит от степени вины – вашего и человеческого рода. Я дам вам рулевого…
Часть 2. Рулевой.
Питер ван Хаммер был вполне доволен жизнью и своим местом в ней. При первом взгляде на этого белокурого и светлоглазого чистокровного голландца, который всё время улыбался флегматичной доброй улыбкой, покуривая трубочку, казалось, что добродушней человека нет во всех семи морях.
Портовые шлюхи всего мира расспрашивали его о Голландии, ее тюльпанах, садах и красивых девушках, и Питер охотно подтверждал, что тюльпаны хороши, сады тоже, а его верно ждет красавица Лизхен, такая же белокурая, как и он сам. На самом же деле Питер родился в роттердамских трущобах, из женщин знал только таких же гулящих девок и никогда в жизни не видел ни одного тюльпана, а если и видел, то не обращал на них внимания.
Сейчас Питер считался лучшим рулевым на английском каперском, а попросту пиратском судне «Квин Элизабет» и не променял бы это место даже на гарантированный пропуск в рай за подписью Папы Римского. Впрочем, Питер был лютеранином и не нуждался в папских индульгенциях. Из Святого Писания он помнил всего один псалом, который и бормотал, вцепившись в рулевое колесо во время бури, вспоминая о Господе только в минуту опасности, однако к католикам относился пренебрежительно и именовал их собаками, а их церковь - «вавилонскою блудницей». Как Питер оказался на английском капере – это отдельная история, для этого повествования вовсе не интересная. А вот как он закончил свою отнюдь не благочестивую жизнь – стоит послушать.
«Квин Элизабет» догоняла французский торговый фрегат, который тщетно пытался уйти от преследования. Абордажная команда уже выла и улюлюкала, цепляясь за ванты, французы пытались отстреливаться, капитан «Квин Элизабет» довольно ухмылялся, подсчитывая прибыль от захваченного «приза», а Питер крепко сжимал штурвал и думал, что его доля будет немалой.
Сгусток серебристого тумана Питер разглядел первым, ибо внимание его не было так поглощено созерцанием обреченного фрегата. Странный туман двигался против ветра с большой скоростью, словно скользя по воде. Он прошел мимо фрегата и начал заходить с левого борта «Квин Элизабет». Пока Питер натужно соображал, каким это образом клочок тумана может крутиться, как ополоумевшая шлюпка, туман приблизился, и из него явственно выступили очертания большого одномачтового корабля. На носу судна была вырезана голова лебедя, парус надувал несуществующий ветер, а с борта доносилась негромкая музыка и сладкозвучное пение. Рулевой одной рукой протер глаза, но, прежде чем он успел что-либо сообразить, корабль-призрак прошел сквозь «Квин Элизабет», кроша и ломая борта капера в щепки. Питер завопил и выпустил штурвал. Волна, поднявшаяся на огромную высоту, подхватила его, завертела и швырнула в небытие.
…Очнулся голландец нескоро. Была ночь, на небе сияли звезды, а прямо над ним колыхался парус, весь облепленный огоньками, которые мореходы называют «огнями святого Эльма». Питер поднялся на ноги, откашлялся и уцепился за мачту. Разумом он понимал, где оказался, но полное отсутствие фантазии спасало его от сумасшествия.
Ван Хаммер решил обследовать корабль. Тот был пуст или казался таковым. На палубе остались следы сражения – странного вида мечи, копья, похожие на гарпуны. В мачте и в бортах торчали белоперые стрелы.
В век пороха и пушек этот корабль был истинным призраком из прошлого. Но кровь на досках палубы была свежей.
В каюте Питер обнаружил целые залежи древнего оружия и горсть золотых украшений, брошенных на стол так небрежно, словно хозяевам корабля их мечи и кольчуги были дороже золота. Питер алчно набросился на драгоценности, распихивая их по карманам, как вдруг услышал из угла скрипучий голос:
- Не торопись, парень, всё равно придется выложить обратно…
Питер резко обернулся. Если бы у него было чуть больше воображения, то в этот раз его разум точно не выдержал бы. Ибо с ним говорил скелет. На черепе обитателя каюты еще сохранились клочья светлых волос и остатки бороды. Одежда превратилась в лохмотья, целыми остались только сапоги грубой работы, но из хорошей кожи. Череп сардонически ухмылялся.
Говорил покойничек на полупонятном диалекте, который Питер принял за смесь датского со шведским. Языки пират знал – всю жизнь блуждал по морям в весьма пестрой компании. Но такую тарабарщину слышал впервые.
- Ты, значит, теперь меня заменишь, - сообщил скелет, - рулевым будешь у этих порождений Хельхейма. Я больше служить не могу – рассыпаюсь.
- Ты это… кто? – спросил голландец, слегка заикаясь.
- Эрик Бешеный Волк, - представился скелет. - А ты крепок духом, тут до тебя сюда забросило одного, так он меня увидел и на месте околел.
Питер глянул туда, куда показывал разговорчивый мертвец, и увидел груду человеческих костей.
- Жизнь сохраняется только в тех, кто у них на службе, - пояснил Эрик, - я давно тут. Гнались мы за венедской лодией, уже почти догнали и надеялись на добычу. А тут появился этот туман, потом – послышались голоса. Очнулся я на палубе лодии-лебедя. Ну, и крутил колесо, пока не рассыпался в прах. Сбежать отсюда нельзя, корабль проклят, и хозяева его тоже упокойнички. Они давно уже потонули, да только в Хель не пошли, вот и болтаются по морям.
- А… А где все они? – спросил Питер.
- Увидишь, - ухмыльнулся Эрик, - они всегда тут, а видны становятся только при полной луне. Это альвы, они красивы и совсем не похожи на мертвецов. Странные они – постоянно или поют, или корабль прибирают. Да только кровушку-то не отмыть - как только луна на убыль пойдет, она выступает заново.
Питер из россказней Эрика понял меньше половины. Но сообразил, что непосредственной угрозы его жизни не существует, а то, что сбежать нельзя… Сбежать всегда можно, сбежал же когда-то сам Питер из испанской тюрьмы…
Голландец решительно шагнул к Эрику и пнул его сапогом.
- Эй, отродье Локи, что делаешь-то? – взвыл скелет. - Сдохнешь ведь от скуки! Я сам таким же дурнем был, а потом столетиями даже поговорить не с кем… Стой!
Но Питер уже раздавил говорливому покойнику череп, разметал кости сапогом, а потом, предварительно переложив драгоценности в свои карманы, сорвал со стола расшитую скатерть и собрал туда кости обоих мертвецов.
Когда скатерть отправилась за борт, Питер вздохнул с облегчением и стал к рулю.
Голоса он слышал еженощно – певучие и протяжные, странно похожие на какой-то известный ему язык. Финский что ли? Не разобрать. С восходом полной луны он увидал и хозяев корабля – высоких существ, похожих, скорее, не на призраков, а на людей, выдутых венецианскими мастерами из полупрозрачного стекла. Существа эти бродили по кораблю, переговаривались между собой, тщательно смывали с палубы кровавые следы и прибирали оружие, а также играли на арфах и флейтах и пели так, что даже Питер иногда вздыхал, и ему начинало казаться, что он действительно потерял когда-то уютный домик, сад, заросший тюльпанами, и белокурую Лизхен.
Призраки с Питером не общались. Он сомневался, видели ли они его вообще. Не знал он также, зачем им нужен рулевой. Корабль двигался сам, странными кругами, то с севера на юг, то с востока на запад. Иногда они нагоняли обычные судна, и тогда Питер вопил во всё горло о спасении, но суеверные моряки, увидевши идущий против ветра одномачтовик, обычно только крестились и прибавляли ходу. Особенно их разбирал страх ночью, когда перед ними внезапно вырастала белая тень, усыпанная огнями святого Эльма. То, что Питер взывал о помощи на голландском языке, привело к тому, что подобное явление навсегда укоренилось в головах матросов как «Летучий Голландец»…
Прыгнуть за борт Питеру не удавалось – полоса серебристого тумана всегда отбрасывала его назад. Скоро он действительно пожалел о том, что выбросил в море кости Эрика - с полоумным шведом (как про себя окрестил его Питер) действительно можно было хоть поговорить. А встречные корабли попадались всё более странного вида: с них исчезли паруса, вместо которых появились плюющиеся дымом трубы, а один раз из моря даже всплыл железный кит - из недр его выбрались люди, долго смотревшие, разинув рты, на корабль-лебедь.
К земле корабль не подходил ни разу. А потому, когда Питер увидел впереди зеленые высокие берега какой-то неведомой страны, в нем затеплилась надежда, и он снова набил много раз чиненые карманы драгоценностями из каюты.
Для того, чтобы ввести парусник в бухту, Питеру потребовалось всё его искусство рулевого. Берег был безлюден и тих, зеленые холмы вдали тихо мерцали в свете полной луны. Забыв обо всем, Питер отпустил руль и кинулся к борту. Корабль тихо вполз на песчаную отмель и застыл.
Голландец с радостным воплем прыгнул вниз. Под сапогами хлюпала вода, суша качалась, словно корабельная палуба. Он бежал и бежал, не видя и не чувствуя, как рассыпается прахом, как блестящей струйкой текут на траву драгоценности. Затем Питер исчез…
Полупрозрачные тени сошли на берег, не остановившись, чтобы подобрать драгоценности. Лунный свет серебрился на их лицах, и волосы их стали черными, а глаза засияли нездешним светом. Они шли, играя на арфах и флейтах, а навстречу им из холмов двигалась процессия таких же созданий, одетых в пышные одежды. Тени смешались, послышался звонкий смех и обрывки песен, и вскоре толпа странных существ исчезла в середине одного из холмов.
Эпилог. Земля обетованная.
- Это драгоценности сейдхе, – уверенно сказала Молли, - и это так же верно, как и то, что меня зовут не Молли, а Моллэдейх.
- Ну вот, теперь бабуля будет снова до утра рассказывать об ирландской доблести, - фыркнул мальчик лет двенадцати, - не все ли равно? Надо заявить в полицию, и это так же верно, как и то, что родители догадались назвать меня Патриком.
- А драгоценности-то исчезнут, - сказал его брат, десятилетний светлоглазый крепыш, - так всегда бывает, верно, бабуля?
- Аодх, радость моя, - Молли певуче заговорила по-гэльски, - бухта Баллихейг была издавна славна своими чудесами. Только те, кто забыл родную речь, – она неодобрительно глянула на старшего внука, – неспособны их увидеть. А я слышала от своей прабабки историю о проклятом корабле, корабле сейдхе, блуждающем по морям. Сейдхе эти прокляты, а вести корабль должен человек, преступивший закон, у которого в сердце нет Господа. И если преступник – слушай меня, Аодх – если преступный человек раскается, то он спасется, а сейдхе - нет, ибо тогда получится, что они грешнее нас, людей. Если же преступник будет все так же вожделеть золота, тогда спасутся сейдхе, ибо в ночь полнолуния откроется сид Баллихейга и примет их неупокоенные души. Они не крещены, а потому судят их такие древние силы, о которых мы даже представления не имеем.
- Бабуля, - обиженно сказал Патрик, - нехорошо разговаривать только с Аодхом, я вас не понимаю.
Аодх показал брату язык и подошел к столу, на котором лежали найденные им сегодня драгоценности сейдхе. В лунном свете от сияющих украшений остались только тени. Потом исчезли и они.
Открыть все тэги MORE в этом посте
URL записиНазвание: Возвращение короля
Размер: драббл (304 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Финрод
Мог ли он подумать, что так скоро окажется здесь?
Мог. Он никогда не терял надежды. Всегда думал, что вернется.
Он распрямил плечи, гордо вскинул голову. Идет не кто-нибудь – король этой земли. Хоть он и бросил корону – но это произошло в другом месте и в другое время. Эта земля не отрекалась от него. А сейчас она так нуждается в нем, в его помощи…
Безотрадной, безрадостной стала эта земля под вражеской властью. Сожженные деревья вдоль дороги тянули к небу почерневшие сучья. Под ними темнели кучи мусора – рваная одежда, разодранные башмаки, другие отбросы… Белели и кости. Он не присматривался – чьи. Даже самые камни дороги не пели под ногами, как бывало, а, казалось, стонали и жалостно звали кого-то. Он знал – кого. Его и других мастеров. Ведь эта крепость была построена эльдар, каждый камень знал их руки…
Он сжал зубы, напряженно вцепился в рукоять меча. Когда он выполнит свою клятву смертному, он вернется – сюда. Прекрасный зеленый остров не будет стенать под страшной властью колдуна. И тогда все скажут: «Король вернулся!»
***
Он вернулся раньше, чем думал. Холодные своды подземелья, где раньше были склады и погреба, а теперь – темницы, укрыли его. Камни узнали его, но они и сами были лишь узниками, сами стенали под властью темного заклятия.
Он закрыл глаза, слегка прикоснулся к камню скованной рукой, потянулся к нему мыслью: «Не бойся. Король вернулся. Не бойся. Помоги мне – и, быть может, я смогу освободить тебя. Помоги. Помоги».
Страшно камню. Даже кости земли боятся великого чародея, ужасного Тху. Велик страх, но велика и любовь к королю-мастеру, что тесал камни собственными руками. А любовь всегда превозмогает страх.
Расшаталось, ослабло темное заклятие под прикосновением любимых рук, рук создателя. И когда пришел час выполнить клятву – злое железо легко вырвалось из каменной хватки.
***
Он выполнил обещание – он вернулся.
Под зеленой травой, у разрушенных стен своей первой крепости навеки упокоился король.
Король, который вернулся.
Название: Тень себя самого
Размер: драббл (304 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: спойлерГвиндор
Я хорошо знаю путь в свои комнаты. Я тихо скольжу по лестнице – вниз, вниз, мимо каменной резьбы на стене, где счастливые эльдар Валинора в венках танцуют среди цветов и травы. Я захожу в дверь … и резко останавливаюсь. Мои комнаты заняты. Здесь живет эльда. Вот он сидит за моим столом и читает книгу. Поднимает голову, задумчиво смотрит вверх, потом вновь склоняется над страницами. Длинные черные волосы падают на лицо, он отводит их рукой. Я тихо стою в дверях, не смея пройти вперед. Я не имею права входить сюда. Этот эльда – имеет.
Я поворачиваюсь и выхожу. Медленно поднимаюсь по лестнице. Миную длинную анфиладу комнат, вновь вхожу в знакомый покой, в покой той, о ком помнил, о ком тосковал все эти бессчетные годы… Любовь моя, краса моя, жизнь моя! Ты осталась такой, как прежде, твоя кожа так же бела и прозрачна, золотые волосы рассыпаны по плечам, задумчивые серые глаза сияют тихой радостью. Но ты смотришь теперь не на меня. Тот же эльда, которого встретил я в своих комнатах, подходит к тебе, и ты радостно смеешься, обнимая его за шею. Легкий поцелуй… серебряные кольца на пальцах. Вскоре вы сыграете свадьбу.
И я снова ухожу. Вновь иду по коридорам, вдоль комнат и залов, туда, где вершатся судьбы города. Тронный чертог, где король принимает послов, где проходят советы. Оттуда некогда ушел я на войну, ушел к мучениям, боли и неизбывному горю.
Но и тут мое место занято. Тот же черноволосый эльда сидит подле короля, он говорит – и его слушают, он дает советы – и их принимают. А меня никто не видит и не слышит, хотя я кричу, надрываясь: «Остановитесь!»
И я ухожу. Медленно бреду прочь, опустив голову. Нет мне здесь места, нет. Это место - в покоях, на совете короля, возле златовласой принцессы, - принадлежит Гвиндору, сыну Гуилина, могучему и отважному лорду Нарготронда.
А не мне, его бледной тени, вернувшейся из Ангбанда.
Название: Хитрец
Размер: драббл (474 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: НМП, Саурон за кадром
... Я сразу понял, что это такая хитрость. Он всегда был умен, лорд наш Финдарато. Не просто умен – мудр.
Другие не могли скрыть, что желают вернуться. Вот хотя бы лорд Маэдрос… Зачем он пошел на те переговоры, ведь даже неразумному ясно было, что это обман.
А он пошел… Ну да, возвращение было долгим и мучительным, но он продержался до конца, молодец.
И откуда взялся лорд Фингон со своим спасением? Ведь совсем немного осталось…
Вы думаете, орел просто так там появился? Да нет, ошибаетесь. Все знают, что Валар решили - мы не должны вернуться. Кто - мы? Ну, те, кому здесь плохо, в Белерианде. Я вот себя никогда тут, как дома, не чувствовал. Пошел за всеми, поглядеть, что тут и как. Поглядел – да и домой пора. А дорога назад закрыта.
Да только дорогу через Мандос не перекроешь. Что бы там ни говорил этот майа или сам Судья. Он нас запугивал. Нарочно. Чтобы мы не догадались про эту дорогу. И ведь как всё просто: погиб, прошел Чертоги - и дома.
Руки на себя наложить – ни-ни… Память потеряешь и будешь блуждать по Чертогам - Намо на радость.
Лучше всего геройски погибнуть. Да, именно поэтому мы так и сражаемся. С безумной отвагой. Как вы красиво выразились, надо будет запомнить и потом дома рассказать.
Нет, про этот путь многие знают, но вслух о нем не говорят. А то еще посчитают трусом. Скажут – испугался жизни в трудах и опасностях, домой захотел.
А потому нужно прибегать к хитрости. Вот государь наш Финголфин был прям и бесхитростен: захотел домой, увидеть госпожу Анайрэ – и совершил великий подвиг.
Вам тоже понравилось? Прекрасный, наверное, был бой.
Но многие, да, многие поняли желание государя, а это весьма нехорошо.
А вот лорд Финдарато мудр.
Он не бросался в битву очертя голову, а подготавливал уход свой постепенно.
Вначале любимых братьев отослал – думаете, просто так он их отправил служить в самое опасное место?
Потом сам ринулся в битву. Правда, тут немного помешал адан этот, Барахир.
Но лорд Финдарато даже из помехи извлек пользу.
Да, истинная правда, дал он эту клятву. Помогать не только Барахиру, но и всему роду его. Ведь всем известно, что аданы… ну, как бы это сказать более прилично… существа бездомные и не приверженные порядку. Им возвращаться некуда, они, видите ли, уходят на пути Эру.
А потому они к этой жизни очень привязаны и боятся умирать. И к тому же способны натворить множество безумств за свою короткую жизнь.
Но как же красиво лорд Финдарато всё разрешил! Сыновья Феанора чуть злобой не изошли – они-то всё поняли, не сомневайтесь. Особенно, когда лорд Финдарато корону бросил им под ноги – оставайтесь, мол. Страдайте и мучайтесь в сырых пещерах дальше, а я пошел. Домой.
Я, конечно, первым вызвался моего лорда сопровождать, даже Эдрахиля опередил.
Человек? Мне всё равно, что с ним станется – он безумец. На дочери Тингола жениться решил – ведь надо же такое удумать!
А лорд Финдарато мудр. И скоро я буду дома. Еще немного потерпеть – и я вернусь… И как же мне вас жалко, лорд Саурон. Вам-то в родные края возвратиться еще сложнее, чем нам.
Название: Долгий путь домой
Размер: драббл (583 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Галадриэль
Предупреждения: возможно, ООС и АУ (стандартный, в общем, набор)
Отгремела Война Гнева, погрузился в морские волны Белерианд, и многим из нольдор было даровано прощение, но Артанис отказалась вернуться в Валинор. Она приняла решение поселиться в Линдоне вместе с супругом и теми немногими Верными, которые остались с ними еще со времен падения Гаваней. Ненадолго поселиться – в дальнейшем они собирались отправиться дальше, на восток.
Эрейнион охотно согласился принять родичей – да и как можно было бы отказать? - но проницательная Галадриэль не могла не заметить его удивления. В ответ на невысказанный вопрос она только улыбнулась, с легкой грустью глядя на море, с глухим стоном ударяющееся о скалистый берег.
- Наверное, тебе хочется знать, почему я решила остаться в смертных землях, хотя многие из нашего народа вернулись домой?..
Эльдиэ вздохнула:
- Не буду отрицать: в этой земле мы знали одни лишения, а в Валиноре я бы обрела покой и, быть может, рано или поздно дождалась бы тех, кто до срока ушел к Намо. Мне очень хочется вновь ступить на родной порог и обнять мать, но… мое время еще не пришло.
Галадриэль сказала и о том, что ее супруг привязан к Средиземью и не хочет покидать его, и о том, что сердце ее по-прежнему стремится к новым неизведанным землям, которых за Синими горами в избытке. Всё это было правдой, но она умолчала еще кое-о-чем.
…Она стояла рядом с отцом посреди шумного лагеря, и, несмотря на царящую вокруг радость, на сердце у нее было тяжело. Да, они победили, но какой ценой?.. Проклятые Камни, из-за которых всё началось, утрачены, а вместе с ними сгинули и два последних ее брата. Пусть и не было большой любви между ними, но они были родичами, и одна кровь текла в их жилах. Одна и та же кровь и одно проклятие. Так размышляла она, когда взор посланца Манвэ обратился к ней, последней из Финвионов, покинувших Благословенный край вопреки воле Валар. И тут на нее что-то нашло – иного объяснения и не подобрать. Прежде чем майа успел вымолвить хоть слово, она отступила на шаг и отрицательно качнула головой:
- Я останусь в Эндорэ, – а потом удалилась прочь, не оглядываясь.
Галадриэль и сама бы себе в этом не призналась, но ее охватил страх, который раньше она испытывала только за своих близких, не за себя. Нечего было более страшиться – ведь самое страшное уже случилось и осталось позади – но она испугалась. Испугалась быть отвергнутой. Если бы майа сказал ей, что валар ее не простили, и в Валинор ей дороги нет, она бы, наверное, умерла в ту же минуту. И она опередила его, отказавшись от прощения прежде, чем ей в нем откажут… Да, поторопилась, поддалась гордыне, не смогла заставить себя просить. Поздно теперь сожалеть о несбывшемся – к прошлому возврата нет, а на этом берегу для нее еще найдется дело…
***
Стоит ли говорить о том, что смутное предчувствие оказалось верным? И всё же лучше бы ей было ошибиться - слишком недолгими были дни мира, и Тьма снова сгустилась. Нет, не остались позади потери, рок нольдор всё так же преследует их. Иногда Галадриэль казалось, что всё повторяется вновь, и несть конца этому заколдованному кругу. Место Моргота занял Саурон, однако эльдар уже не в силах противостоять ему. Иногда казалось ей, что она никогда не вернется больше домой. Да и что можно было считать домом? Домом был ей Дориат, потом Лориэн… Удел ее – тлен и угасание, ибо за море путь закрыт…
…И всё же, несмотря на сомнение, пламя эстель, которое всегда отличало Дом Финарфина, не угасло. С неожиданной стороны пришло спасение, мир снова переменился. Но разомкнулся круг. Больше не было проклятия. Всё было не напрасно, теперь ей это было доподлинно известно. Стоя на палубе корабля и вдыхая теплый, напоенный солью ветер, Галадриэль больше не сомневалась. Она плывет домой.
Название: Легенда о Нолдор
Размер: драббл (601 слово)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: НМП, НЖП и нолдор-изгнаники
Предупреждения: Автора вдохновила существующая в пределах фэндома путаница с множественным и единтсвенным числом названий народов эльфов. А так же сложные имена потомков Финвэ. Рассказчик сам не знает, о чем говорит, потому что память человеческая коротка.
С десяток разновозрастных ребятишек и трое пожилых мужчин грелись у очага. За окнами бесновалась буря, а сквозняки гасили любые лучины. Деревня только поднималась, а потому об особых удобствах говорить не приходилось. А начавшаяся с вечера гроза перепугала всю детвору. Взрослым тоже было неуютно, да и вообще обживаться на новом месте после того, как практически на твоих глазах исчезла в воде и пламени родная земля, было тяжело. Вот и собирались вот так – и детей успокоить, и себя.
- Дядь, а дядь, расскажи что-нибудь? 0 один из ребятишек не выдержал воя ветра.
- Чего рассказать-то? – мужчина отвлекся от перебирания веток.
- Расскажи про героев.
- Лучше про эльфов!
- А ещё лучше про всех сразу! – загалдела детвора.
- Про всех и сразу? Ну слушайте… Очень давно жил на далеком острове принц. – покосившись на замерших в предвкушении девчонок, - Эльфийский. Он был благороден и горд. Очень горд. Но мудр. Ему были ведомы многие тайны. В том числе и тайна счастливой семьи. Однако, даже владея ею, он не мог сохранить мир в своей, и вынужден был отправиться в дальнее плавание.
- Погоди, ты что-то путаешь. Не плавание, а поход. Поход, в который за ним ушли все, кто его любил.
- Нет, это было плавание. Плавание через Великое море. В потом уже поход на север.
- Это ты им, что ли, взялся про войну рассказывать? Так ведь он тогда сразу, едва узрев это море, назад повернул. И домой вернулся, убоявшись опасностей…
- Ничего подобного! Это был великий поход! В котором погибла его жена и брат!
- Не-ет, брат его погиб уже на другом берегу, когда они начали атаковать врага. Он сгорел.
- В огненной реке? –робко попытался вставить вопрос один из сидящий ближе к очагу детей.
- Да. В Его сжег дух этой реки, за нарушение клятвы.
- Ты не прав, он её как раз и не нарушил, и потому после гибели вернулся домой.
- А это не тот разве, что построил заповедное царство, в котором укрыл всех менестрелей? И его дочь завершила задуманное им плавание, со своим мужем вернувшись домой. Она же и в том походе поучаствовала большом. И, говорят, даже сражалась, отбивая у предателя своего сына. А потом и он, проплыв по морю и полетев по небу, вернулся к родителям в их дом. Самый первый, в котором жила и дочь принца с отцом.
- Не дочь, а внучка.
- Ничего подобного. Этот жил в пещерном городе, уже в далекой земле, и ему, чтобы вернуться домой, пришлось пешком дойти едва ли не до крепости Врага, а потом так же добраться до Чертогов мертвых.
- Верхом на волке? – ещё одна реплика уже мальчишки, попытавшегося отвлечь взрослых от спора. Историю же до конца охота дослушать.
- Да, на волке.
- Нет, не на волке. Неправда это! Он после первой же битвы попал в плен и много в нем претерпел. Но его друг его спас. И он потом много странствовал и воевал, только все без толку. Не смог вернуть тайну семьи, из-за которой убили его отца. Он постепенно потерял всех своих братьев. И друга тоже. А когда понял, что не постичь ему этой тайны никак, вернулся домой через огненную пропасть. Ту же, что поглотила и наши земли.
Рассказчик замер, осознав, что только что напомнил детям о не так давно пережитом ужасе. То-то совсем притихли.
Робкий голос.
- Он… умер?
- Нет, он просто так вернулся домой. Эти эльфы – они не могли иначе.
Вздох. Тихий-тихий. А потом ещё один вопрос.
- Дядь, а как хоть звали его, этого принца?
Мужчина замялся. Имени он не помнил ни одного. Забыл. Но выкручиваться было надо.
- Его звали… звали…
На помощь пришел второй, очень тихо ответив.
- Нолдор. Его звали нолдор, маленький.
Название:Корабль мертвых
Размер: мини (2 837 слов)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Маглор, НМП, НЖП
Часть 1. Капитан.
Облегчения Макалаурэ не ощутил. Отцовский камень уже не жег ему руку, Сильмарилл медленно погружался на дно нового моря, и свет от него всё еще достигал поверхности. Певец стоял на обломке скалы, но смотрел не на это пятно света. Он созерцал водную гладь, под которой скрылся Белерианд. Леса, где он охотился, поля битв, грозные замки, могилы близких – всё оказалось там, на дне, во владениях Ульмо. Сильмарилл отправился к ним – к погибшим за право им владеть, к погибшим за право жить так, как им хотелось, к погибшим воителям против Зла, желавшим не Камней, но мести. Теперь стоило подумать о возвращении.
Майтимо уже ушел на Запад. Вряд ли он скоро увидит мать и их старый большой дом в Тирионе. Его участь – участь бестелесной тени в чертогах Мандоса. Но Макалаурэ, совесть Исхода, больше не чувствовал вины ни за собой, ни за кем-то еще. Вина, искупление, проклятие стали пустыми словами, лунным светом на воде, покрывшей землю, политую кровью нолдор.
- Я хочу домой, - сказал Макалаурэ тихо, - домой, в Белерианд.
Он толкнул обломок скалы носком сапога. Камень полетел вниз, туда, где понемногу меркло пятно света.
- Да, - вымолвил Певец, - вот так…
Он закинул за плечо походную арфу, мешок из оленьей кожи с мелочами для походной жизни отправил вслед за камнем, а меч закрепил за спиной, морщась от боли в обожженной руке.
- Если я и услышу Зов, - сказал, усмехнувшись, - то не последую ему. Мой дом – здесь.
Макалаурэ ступил вперед. Прыгнул он неудачно и сильно ударился о воду. Арфа и меч тянули вниз, словно камень - впрочем, Феаноринг на это и рассчитывал. Он не хотел бороться.
Странное подводное течение подхватило погибающего эльфа и понесло прочь от берега. В распустившиеся спутанные волосы вплелись светящиеся огоньки. Макалаурэ почувствовал, как его фэа отделяется от тела, но ничего не услышал. Его никто не звал.
Что-то темное и громоздкое поднималось из глубины прямо под ним. Светящиеся огоньки закружились в танце и померкли.
***
Это был корабль. Знакомый до боли в уже несуществующей груди корабль. Один из кораблей Исхода.
Снова вокруг мерцало море, в небе сияла Итиль, а корабль-лебедь уверенно скользил по лунной дорожке, и парус его надувал несуществующий ветер.
- Если бы вы знали, как мы рады видеть вас, мой лорд!
Макалаурэ с трудом вспоминал эти лица. Вокруг него, распростертого на палубе, сгрудились эльдар, и лунные лучи просвечивали сквозь их полупрозрачные тела. Итиль вышла из-за набежавшей тучки, и лица воинов стали видны более четко.
- Талинэа, - сказал Феаноринг, узнав говорившего, - ты так и не доплыл до Арамана…
- Мы погибли во время шторма, - сказал Талинэа, которого юный Макалаурэ когда-то обучал игре на арфе, - помните тот страшный шторм, мой лорд? После того, как мы вышли из Альквалондэ.
- Да, помню… Но как случилось, что вы не в Мандосе, а здесь?
Призраки зашептались – словно ветерок зашелестел.
- Мы очень хотели доплыть, - в конце концов сказал Талинэа, - очень хотели увидеть. Как говорил ваш отец – это земля, за которую стоит умереть. Мы не услышали Зова, если он вообще есть – этот Зов. И если мертвые эльдар действительно пребывают в Мандосе, а не бродят по земле… или плавают по морям.
Макалаурэ с трудом поднялся. Его руки тоже были полупрозрачными, словно из мутного стекла. Арфа и меч лежали рядом. Взгляд эльфа упал на палубу, и Феаноринг вздрогнул. Доски были забрызганы кровью, возле дверей в каюту собралась темная багряная лужа. В мачте торчали стрелы – белоперые нолдорские и телерийские, с оперением из серых перьев дикого гуся. И повсюду было разбросано оружие.
- Мы можем видеть друг друга и что-то чувствовать только при полной луне, - виновато сказал Талинэа, - мы каждый раз прибираем палубу, но, как только видимость жизни возвращается к нам, это появляется заново.
- Теперь вы с нами, лорд, - несмело сказал кто-то из эльфов, - может быть, вы приведете корабль к берегу… Только посмотреть – ведь мы погибли, так ничего и не увидев. Неужели всё это, - он обвел рукой погром на палубе, - было зря…
- Мы согласны обитать там даже призраками, - добавил Талинэа, - как там Судья говорил?.. Истаявшими заживо. Но мы-то и так уже мертвы.
Макалаурэ прикусил губу и неожиданно почувствовал боль.
Он не мог сказать этим измученным виной и непокоем родичам, что земли, куда обещал привести их Феанаро, больше нет. Хорошо, что возможность закрыть свой разум не исчезла вместе с жизнью. Но что же делать дальше – ведь он их лорд и ныне капитан…
- Не теряйте надежды, - сказал Феаноринг наконец, - мы будем плыть и доберемся в конце концов до зеленой земли, омытой росами и дождями. Да, мы призраки, а наши оставшиеся на берегу родичи к тому времени истают и тоже станут туманом и тенью. Но настанет день, и мы сойдем на берег, и пойдем к холмистой гряде на горизонте. Ты будешь играть на арфе, Талинэа, и нам откликнутся голоса флейт, и земля примет нас.
Тихий отблеск радости лег на полупризрачные лица, а Макалаурэ сказал твердо:
- Пока же – приберите палубу, наведите порядок в каюте. Не давайте боли и вине сломать себя.
***
Времени не было в этом странном мире моря и лунного света. Певец изучил корабль до последней доски, до последнего лезвия из отцовской кузни, когда-то приготовленного для битвы, до последней драгоценности в ларце на столе каюты. Он не знал, выполнимо ли его обещание, и что означает это плавание – наказание или, наоборот, возможность что-то изменить.
Иногда Макалаурэ видел в море корабли, которые далеко обходили сияющий лунными огнями одномачтовик, идущий против ветра. А один раз его глазам предстала целая армада, шедшая на Запад.
Потом пришла волна… Но призрачный корабль прошел сквозь нее, словно тень.
Что-то стало не так в этом хрупком мире – будто сломалась преграда между Макалаурэ и Древней Песней. Эльф почувствовал Зов, но не Зов Мандоса, а Зов существа, которое вымолвило когда-то первую ноту этого мира.
- Ты пообещал невыполнимое, - отдалось в разуме Макалаурэ, - твоего мира больше нет. Совсем нет.
- Выходит, мы будем скитаться вечно? – спросил Феаноринг мысленно.
И голос, скорбный и спокойный, ответил ему:
- Это зависит от степени вины – вашего и человеческого рода. Я дам вам рулевого…
Часть 2. Рулевой.
Питер ван Хаммер был вполне доволен жизнью и своим местом в ней. При первом взгляде на этого белокурого и светлоглазого чистокровного голландца, который всё время улыбался флегматичной доброй улыбкой, покуривая трубочку, казалось, что добродушней человека нет во всех семи морях.
Портовые шлюхи всего мира расспрашивали его о Голландии, ее тюльпанах, садах и красивых девушках, и Питер охотно подтверждал, что тюльпаны хороши, сады тоже, а его верно ждет красавица Лизхен, такая же белокурая, как и он сам. На самом же деле Питер родился в роттердамских трущобах, из женщин знал только таких же гулящих девок и никогда в жизни не видел ни одного тюльпана, а если и видел, то не обращал на них внимания.
Сейчас Питер считался лучшим рулевым на английском каперском, а попросту пиратском судне «Квин Элизабет» и не променял бы это место даже на гарантированный пропуск в рай за подписью Папы Римского. Впрочем, Питер был лютеранином и не нуждался в папских индульгенциях. Из Святого Писания он помнил всего один псалом, который и бормотал, вцепившись в рулевое колесо во время бури, вспоминая о Господе только в минуту опасности, однако к католикам относился пренебрежительно и именовал их собаками, а их церковь - «вавилонскою блудницей». Как Питер оказался на английском капере – это отдельная история, для этого повествования вовсе не интересная. А вот как он закончил свою отнюдь не благочестивую жизнь – стоит послушать.
«Квин Элизабет» догоняла французский торговый фрегат, который тщетно пытался уйти от преследования. Абордажная команда уже выла и улюлюкала, цепляясь за ванты, французы пытались отстреливаться, капитан «Квин Элизабет» довольно ухмылялся, подсчитывая прибыль от захваченного «приза», а Питер крепко сжимал штурвал и думал, что его доля будет немалой.
Сгусток серебристого тумана Питер разглядел первым, ибо внимание его не было так поглощено созерцанием обреченного фрегата. Странный туман двигался против ветра с большой скоростью, словно скользя по воде. Он прошел мимо фрегата и начал заходить с левого борта «Квин Элизабет». Пока Питер натужно соображал, каким это образом клочок тумана может крутиться, как ополоумевшая шлюпка, туман приблизился, и из него явственно выступили очертания большого одномачтового корабля. На носу судна была вырезана голова лебедя, парус надувал несуществующий ветер, а с борта доносилась негромкая музыка и сладкозвучное пение. Рулевой одной рукой протер глаза, но, прежде чем он успел что-либо сообразить, корабль-призрак прошел сквозь «Квин Элизабет», кроша и ломая борта капера в щепки. Питер завопил и выпустил штурвал. Волна, поднявшаяся на огромную высоту, подхватила его, завертела и швырнула в небытие.
…Очнулся голландец нескоро. Была ночь, на небе сияли звезды, а прямо над ним колыхался парус, весь облепленный огоньками, которые мореходы называют «огнями святого Эльма». Питер поднялся на ноги, откашлялся и уцепился за мачту. Разумом он понимал, где оказался, но полное отсутствие фантазии спасало его от сумасшествия.
Ван Хаммер решил обследовать корабль. Тот был пуст или казался таковым. На палубе остались следы сражения – странного вида мечи, копья, похожие на гарпуны. В мачте и в бортах торчали белоперые стрелы.
В век пороха и пушек этот корабль был истинным призраком из прошлого. Но кровь на досках палубы была свежей.
В каюте Питер обнаружил целые залежи древнего оружия и горсть золотых украшений, брошенных на стол так небрежно, словно хозяевам корабля их мечи и кольчуги были дороже золота. Питер алчно набросился на драгоценности, распихивая их по карманам, как вдруг услышал из угла скрипучий голос:
- Не торопись, парень, всё равно придется выложить обратно…
Питер резко обернулся. Если бы у него было чуть больше воображения, то в этот раз его разум точно не выдержал бы. Ибо с ним говорил скелет. На черепе обитателя каюты еще сохранились клочья светлых волос и остатки бороды. Одежда превратилась в лохмотья, целыми остались только сапоги грубой работы, но из хорошей кожи. Череп сардонически ухмылялся.
Говорил покойничек на полупонятном диалекте, который Питер принял за смесь датского со шведским. Языки пират знал – всю жизнь блуждал по морям в весьма пестрой компании. Но такую тарабарщину слышал впервые.
- Ты, значит, теперь меня заменишь, - сообщил скелет, - рулевым будешь у этих порождений Хельхейма. Я больше служить не могу – рассыпаюсь.
- Ты это… кто? – спросил голландец, слегка заикаясь.
- Эрик Бешеный Волк, - представился скелет. - А ты крепок духом, тут до тебя сюда забросило одного, так он меня увидел и на месте околел.
Питер глянул туда, куда показывал разговорчивый мертвец, и увидел груду человеческих костей.
- Жизнь сохраняется только в тех, кто у них на службе, - пояснил Эрик, - я давно тут. Гнались мы за венедской лодией, уже почти догнали и надеялись на добычу. А тут появился этот туман, потом – послышались голоса. Очнулся я на палубе лодии-лебедя. Ну, и крутил колесо, пока не рассыпался в прах. Сбежать отсюда нельзя, корабль проклят, и хозяева его тоже упокойнички. Они давно уже потонули, да только в Хель не пошли, вот и болтаются по морям.
- А… А где все они? – спросил Питер.
- Увидишь, - ухмыльнулся Эрик, - они всегда тут, а видны становятся только при полной луне. Это альвы, они красивы и совсем не похожи на мертвецов. Странные они – постоянно или поют, или корабль прибирают. Да только кровушку-то не отмыть - как только луна на убыль пойдет, она выступает заново.
Питер из россказней Эрика понял меньше половины. Но сообразил, что непосредственной угрозы его жизни не существует, а то, что сбежать нельзя… Сбежать всегда можно, сбежал же когда-то сам Питер из испанской тюрьмы…
Голландец решительно шагнул к Эрику и пнул его сапогом.
- Эй, отродье Локи, что делаешь-то? – взвыл скелет. - Сдохнешь ведь от скуки! Я сам таким же дурнем был, а потом столетиями даже поговорить не с кем… Стой!
Но Питер уже раздавил говорливому покойнику череп, разметал кости сапогом, а потом, предварительно переложив драгоценности в свои карманы, сорвал со стола расшитую скатерть и собрал туда кости обоих мертвецов.
Когда скатерть отправилась за борт, Питер вздохнул с облегчением и стал к рулю.
Голоса он слышал еженощно – певучие и протяжные, странно похожие на какой-то известный ему язык. Финский что ли? Не разобрать. С восходом полной луны он увидал и хозяев корабля – высоких существ, похожих, скорее, не на призраков, а на людей, выдутых венецианскими мастерами из полупрозрачного стекла. Существа эти бродили по кораблю, переговаривались между собой, тщательно смывали с палубы кровавые следы и прибирали оружие, а также играли на арфах и флейтах и пели так, что даже Питер иногда вздыхал, и ему начинало казаться, что он действительно потерял когда-то уютный домик, сад, заросший тюльпанами, и белокурую Лизхен.
Призраки с Питером не общались. Он сомневался, видели ли они его вообще. Не знал он также, зачем им нужен рулевой. Корабль двигался сам, странными кругами, то с севера на юг, то с востока на запад. Иногда они нагоняли обычные судна, и тогда Питер вопил во всё горло о спасении, но суеверные моряки, увидевши идущий против ветра одномачтовик, обычно только крестились и прибавляли ходу. Особенно их разбирал страх ночью, когда перед ними внезапно вырастала белая тень, усыпанная огнями святого Эльма. То, что Питер взывал о помощи на голландском языке, привело к тому, что подобное явление навсегда укоренилось в головах матросов как «Летучий Голландец»…
Прыгнуть за борт Питеру не удавалось – полоса серебристого тумана всегда отбрасывала его назад. Скоро он действительно пожалел о том, что выбросил в море кости Эрика - с полоумным шведом (как про себя окрестил его Питер) действительно можно было хоть поговорить. А встречные корабли попадались всё более странного вида: с них исчезли паруса, вместо которых появились плюющиеся дымом трубы, а один раз из моря даже всплыл железный кит - из недр его выбрались люди, долго смотревшие, разинув рты, на корабль-лебедь.
К земле корабль не подходил ни разу. А потому, когда Питер увидел впереди зеленые высокие берега какой-то неведомой страны, в нем затеплилась надежда, и он снова набил много раз чиненые карманы драгоценностями из каюты.
Для того, чтобы ввести парусник в бухту, Питеру потребовалось всё его искусство рулевого. Берег был безлюден и тих, зеленые холмы вдали тихо мерцали в свете полной луны. Забыв обо всем, Питер отпустил руль и кинулся к борту. Корабль тихо вполз на песчаную отмель и застыл.
Голландец с радостным воплем прыгнул вниз. Под сапогами хлюпала вода, суша качалась, словно корабельная палуба. Он бежал и бежал, не видя и не чувствуя, как рассыпается прахом, как блестящей струйкой текут на траву драгоценности. Затем Питер исчез…
Полупрозрачные тени сошли на берег, не остановившись, чтобы подобрать драгоценности. Лунный свет серебрился на их лицах, и волосы их стали черными, а глаза засияли нездешним светом. Они шли, играя на арфах и флейтах, а навстречу им из холмов двигалась процессия таких же созданий, одетых в пышные одежды. Тени смешались, послышался звонкий смех и обрывки песен, и вскоре толпа странных существ исчезла в середине одного из холмов.
Эпилог. Земля обетованная.
- Это драгоценности сейдхе, – уверенно сказала Молли, - и это так же верно, как и то, что меня зовут не Молли, а Моллэдейх.
- Ну вот, теперь бабуля будет снова до утра рассказывать об ирландской доблести, - фыркнул мальчик лет двенадцати, - не все ли равно? Надо заявить в полицию, и это так же верно, как и то, что родители догадались назвать меня Патриком.
- А драгоценности-то исчезнут, - сказал его брат, десятилетний светлоглазый крепыш, - так всегда бывает, верно, бабуля?
- Аодх, радость моя, - Молли певуче заговорила по-гэльски, - бухта Баллихейг была издавна славна своими чудесами. Только те, кто забыл родную речь, – она неодобрительно глянула на старшего внука, – неспособны их увидеть. А я слышала от своей прабабки историю о проклятом корабле, корабле сейдхе, блуждающем по морям. Сейдхе эти прокляты, а вести корабль должен человек, преступивший закон, у которого в сердце нет Господа. И если преступник – слушай меня, Аодх – если преступный человек раскается, то он спасется, а сейдхе - нет, ибо тогда получится, что они грешнее нас, людей. Если же преступник будет все так же вожделеть золота, тогда спасутся сейдхе, ибо в ночь полнолуния откроется сид Баллихейга и примет их неупокоенные души. Они не крещены, а потому судят их такие древние силы, о которых мы даже представления не имеем.
- Бабуля, - обиженно сказал Патрик, - нехорошо разговаривать только с Аодхом, я вас не понимаю.
Аодх показал брату язык и подошел к столу, на котором лежали найденные им сегодня драгоценности сейдхе. В лунном свете от сияющих украшений остались только тени. Потом исчезли и они.
Открыть все тэги MORE в этом посте