І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
читать дальшеВ пещере круглосуточного орочьего детского сада было темно и сыро. Матерей орчат мобилизовали на очередной трудовой штурм – строительство новой полосы укреплений вокруг Северной Твердыни, а своих отцов многие мелкие не помнили даже с виду. Впрочем, маленькие орки знали – их папы верные солдаты Ангбанда, готовые отдать жизhь по первому приказу вечно живого товарища Мелькора. В углу пещеры сбилась кучка мелких, нарушая строгий приказ воспитательницы не болтать после отбоя. Хрипловатый голосок повествовал откуда-то из-под соломенной подстилки: - Ну, и послали этого мелкого с донесением на передовой пост. А он совсем сопливый был, вроде нас – юный оркуэн. Даже в Союзе Молодых Орков еще не состоял. Ну и, ясен пень, заплутал он… Долго горами бродил, пока в степь не вышел. Ну, заснул он у озерца, утром глаза продрал – вокруг квэны… Сотня… - Со-отня? – с ужасом переспросил девчоночий голосок - Ну, меньше могет, - неохотно уступил рассказчик, - могет столько, сколько пальцев на обоих руках. Все высокие, белокожие, глаза горят… А впереди лорд – глазищи как сталь, волос длинный, косы как у товарища Тхурингветиль, а в косах тех ленты. Слушатели дружно задержали дыхание. - Ну и говорит этот квэн остальным – мол не трогать, ведь это ребенок… - Ребенок, - вздохнул кто-то, - лучше б сразу прикончили, чем так оскорблять. - И забрали они его с собой, - продолжал рассказчик, - в крепость… Дружный вздох ужаса. - Я бы тут же со страху и помер, - прошептал орчонок из меньших. - Эт потому, что ты трус известный, - отбрил рассказчик, - ну, а тот юный оркуэн был храбрец из храбрецов, ему рекомендацию в Союз сам товарищ Больдог уже выписал… Кар-роче, привезли его в крепость – и начали мыть… - Ой, - не удержался кто-то. - Вот тебе и ой… пока дочиста не отдраили – не перестали измываться. Тогда нарядили в чистое, посадили за стол – а на столе бочка варенья, корзина печенья, фрукты сколько хошь… Даже куска солонины не кинули, палачи проклятые. Ну, он, конечно, гордо отказался… - И помер с голоду, - робко предположили из угла. - Если бы… Сломался ведь бедняга. Сперва жрать начал, потом на мягкой постели спать. А эта, как ее… Ну, в общем ихнего лорда самка… - Баба, - подсказал сосед. - Ага, ниссэ по-ихнему… Все его подкармливала да по головке гладила. И сынку своему наказывала – не обижай, мол, несчастное создание… - Это так обозвать юного оркуэна, - пробурчал сосед, - вот ведь чудовища… - И все – спалился парень, - не по детски вздохнул рассказчик, - заговорил по-ихнему, читать, писать научился, на чем-то там играть… - Предатель наверно из бывших, - предположил обросший шерстью низколобый орчонок, - бывшим доверять низзя… - Да только стосковался мелкий по мамке, - в голосе рассказчика явственно послышалось злорадство, - и решил уйти в побег. Однако приметил его сынок лорда. Долго уговаривал остаться, потом все ж таки отпустил… - Завербовали, - солидно предположили сбоку, - да только легенда никуда не годится… - Еще бы, - рассказчик почесал завшивевшую головенку, - кто ж поверит… Отпустил… Из наших бы кто отпустил пленника? Детишки захихикали. - Ну, и дурень явился по начальству… А те, ясен пень, его в чрезвычайку. На допрос. - Волколакам скормили, или в рудники? – спросил сосед. - Не-а, - рассказчик покрутил головой, - мозги только промыли. Мелкий он, я ж говорил. Родителей, конечно, шлепнули. За то, что воспитывали плохо. - А ну спать! – рявкнула воспитательница из коридора, - закрыть рты! Орчата замолкли и заползли поглубже в солому. Небольшой, хрупкого телосложения, орчонок, все тело которого покрывали свежие шрамы, свернулся в клубок и тоже попытался заснуть. Он не помнил почти ничего. Но страшный рассказ пробудил остатки воспоминаний. Ничего особенного, только теплую женскую руку на лбу, руку так похожую на мамину, но мягкую и чистую.