Завойовник

[nolofinve]

3 левел ФБ, міні. Не те, щоб я не любив вастаків - вони самі напрошуються на те, щоб їх не любили)

Название: Завоеватель
Бета:  Mira Melledain
Размер: мини (1 724 слова)
Пейринг/Персонажи: НМП
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: За предательство и помощь в Пятой Битве Моргот подарил вастакам земли Хитлума. Вместе с населением. И вастаки, и аданы-хадоринги принадлежали к одной человеческой расе. Но стена непонимания между ними была слишком высока - то, что было хорошо для одних, оспаривалось другими с оружием в руках.



Ульвор был единственным, кто остался в живых из сыновей вождя вастаков Ульфанга, прозванного Черным. Он был сыном не жены Ульфанга, но наложницы, а посему его имя не упоминается в сказаниях и летописях. И по этой же причине вождем преданных Морготу вастаков стал не он, а Лорган, да никому до того неизвестный Бродда, живущий по поговорке – чья сила, того и право.

Собственно говоря, Лорган и вспомнил об Ульворе, дабы насолить Бродде. Он отделил последнему сыну Ульфанга небольшую часть земель Дор-Ломина, как раз между землями, которые звал своими, и тем медвежьим углом, где поселился Бродда. Хитрый Лорган намеревался столкнуть лбами сына наложницы и выскочку Бродду, а сам пожать плоды их вражды.

Ульвор, молодой еще человек, в силу своего происхождения при жизни братьев ни на какую власть не претендовал. Да и не было у него желания заниматься интригами. Ульвор был сказителем – хранителем песен и легенд своего народа. В стане вастаков он почти не бывал, обучаясь у старика, хранителя памяти. Так было лучше для всех – сын наложницы не мозолил глаза своим вспыльчивым братьям.

Теперь, когда братьев не стало, Ульвор не держал на них зла. Он сложил прочувствованную песню об их безвременной гибели во славу Властелина с Севера и принял от Лоргана знаки главенства над изрядно поредевшим войском сыновей Ульфанга.
Ульвор, в отличие от многих своих земляков, которые приняли обет служения Морготу ради возможности безнаказанно мародерствовать в захваченных землях, да тискать белокурых женщин, был человеком возвышенного склада ума. Он верил в то, что Властелин с Севера даст возможность его народу процветать без того, чтобы вастаки были в подчинении у эльфов. Перед Властелином из Ангбанда все равны – от распоследнего орка до вождя Лоргана. А значит – его народ сбережет свободу, которой чуть было не лишился, присягнув лорду Маэдросу.

А потому, прибыв в земли, которые Ульвор отныне называл своими, молодой вождь велел объявить населению о принесенной им свободе.

Население, согнанное его воинами к руинам эльфийского замка, выслушало прочувствованную речь Ульвора, которую он произнес на диалекте людей Амлаха, изученном за годы жизни подле Химринга, и разошлось по домам в молчании. В прозрачных, неприятно светлых глазах женщин, подростков и стариков (зрелых мужчин в селениях было мало – недавно отгремела Нирнаэт Арноэдиад) мерцал тот же странноватый огонек, который Ульвору доводилось видеть в глазах эльдар. Или это ему только мерещилось, кто знает.
Первым приказом Ульвора на новом месте было – приготовить ему жилье. Дабы не оскверниться, он какое-то время жил в шатре, раскинутом на замковом холме. Воины Ульвора пригнали из ближайшего селения ныне свободных аданов, и те вынесли из дома предводителя местной ветви Хадорингов уже полуразложившиеся трупы женщин и детей его семьи. Сам предводитель, наверное, сложил голову на поле битвы, защищая хозяев-эльфов, а его домашние вздумали сопротивляться, когда несколько воинов-вастаков захотели развлечься с двумя молодыми девушками. Взбешенные сопротивлением, воины прибили руки одной аданет ножами к полу и получили свое на глазах у остальных. Тело второй девушки, ничем не прикрытое, долго лежало во дворе хутора, в окружении еще пятерых мертвецов разного пола и возраста, истыканных ножами, как мишени.

Ульвор этого не одобрял. Как и его сосед Бродда, он не имел возможности держать при себе большое войско. Тем более, молодой вастак понимал, что он пришел сюда жить, а не воевать. Его новые подданные, которых он предпочитал назвать именно так, а не рабами, должны были понять справедливость его суждений о Властелине Севера и проникнуться ими.

Отмытый и вычищенный дом встретил Ульвора гробовой тишиной. Неприятный запах разложения все еще витал в этих стенах, но сын Ульфанга понимал, что это скорее его воображение, нежели реальность. Он по-хозяйски прошелся по двору, оглядел пустые ныне кладовые, ограбленные пристройки и комнаты дома, выругал мародеров и послал своих стражников по селениям за данью новому вождю.

Те справились быстро – привезли тканые ковры, вышитое белье, пригнали скот и принесли птицу. Также по приказу Ульвора ко двору были взяты слуги и служанки. Ульвор растолковал приведенным к нему людям: нескольким пожилым женщинам и юношам, которые только лишь вышли из подросткового возраста, что он требует от них всего-навсего хорошей работы. А взамен будет их кормить и научать тем сказаниям, которые вастаки передавали из уст в уста с той далекой поры, когда при первых лучах Анар их навестил некий дух.
Но надежды Ульвора на спокойную жизнь не оправдались.

Дня через два после вселения сына Ульфанга в новое жилище, исчезли трое его воинов. Именно они в свое время присматривали для вождя подходящий дом. Ульвор отправил десятника и небольшой отряд на поиски, но вастаки так ничего и не нашли. Ничего не услышали и стражники в ночи, а утром Ульвор обнаружил на крыльце полотняный мешок. Когда он осторожно развязал веревку, стягивавшую горловину, то на него глянули мутные глаза отрубленной головы. Голов было три – убийцы семейства аданов отправились к духам предков.

Ульвор приказал вырыть на пустыре яму и сам опустил в нее пропахший смертью и тленом сверток. Он не хотел, дабы его "подданные" прознали о том, что кроме голов в мешке были еще три куска окровавленного мяса. Впрочем, ему казалось, что прислуга об этом знает - слишком уж низко кланялись женщины, слишком уж покорны были мужчины. Вастак стал ложиться спать одетым и класть рядом с собой меч и взведенный арбалет. Вскорости Ульвор принял меры – пусть ему этого и не хотелось. Аданы Хитлума явно не разумели доброго к ним отношения, но молодой вождь вместо виселиц и казней всего лишь приказал собрать во дворе по нескольку человек от ближайших селений и отечески поучить их батогом. Энхар, войсковой палач, исполнил свой долг на совесть - перепорол десятка два человек, а потом приказал им кланяться Ульвору в ноги и благодарить за науку.

Двоим отказавшимся Энхар тут же снес головы кривой саблей, которой он орудовал еще лучше, чем кнутом. Ульвор надеялся, что разум остальных наконец-то воспримет простую истину о бесполезности сопротивления, и отдал приказ построить возле его дома загон, в который, по приказу вождя, воины-вастаки свезли маленьких детей возрастом от года до пяти лет. В этот загон Ульвор допускал только нескольких приближенных, да четверых пожилых аданет, которым месяц назад, готовясь к этому почину, приказал отрезать языки.
Детвора, по мнению Ульвора, должна была впитывать мудрые истины своим еще незамутненным разумом и вырасти верными слугами Властелина Севера.

Вторым деянием Ульвора был приказ снести эльфийский замок. Строение на холме и так пострадало при кратком штурме, но он решил разобрать его до последнего камня, дабы по прошествии времени о позорном прошлом хитлумцев не осталось и памяти.
Ульвор перед тем, как отдать приказ, в замке побывал. Мерцающая мозаика на стенах раздражала его взгляд, при виде статуй, изображавших юных дев, Ульвор гневно плюнул, а свитки, исписанные странными письменами, валяющиеся на полу разоренной библиотеки, дразнили своей тайной, которая никогда не будет раскрыта.

Согнанные на холм жители одного из соседних селений выслушали приказ в хмуром молчании. Девушка, закутанная в белый полушалок, тихо всхлипнула, Ульвор нахмурился, но девицу уже заслонили собой две пожилые аданет, одетые в траурные черные платья. Однако добровольцев начать работы не нашлось, и Ульвор первым подал пример, сокрушив кувалдой небольшую статую, изображавшую эллет, которая зачерпывала ладонью уже несуществующую воду из пересохшего бассейна.

Поскольку хитлумцы еле шевелились, пришлось снова прибегнуть к помощи Энхара и его кнута. Вернувшись домой, Ульвор, вместо того, чтобы предаться любимым занятиям музыкой, отложил в сторону трехструнный инструмент, подарок старика-учителя, и напился браги, словно простой вояка.

Этой же ночью исчез Энхар.

***

Орки прибыли, когда Ульвор, сидя на крыльце, рассматривал очередной «подарок» - отрубленную у плеча руку, завернутую в мешковину. В посиневшем кулаке рука сжимала кнут, атрибут войскового палача.

Главарь орков, здоровяк с обезьяньей мордой и неожиданно хитрым и разумным взглядом, поднял с крылечка руку, полюбовался аккуратным срезом и хмыкнул.

- Глупец ты, человек. Беломордых можно взять только страхом. Очень большим страхом. С мелюзгой – это ты хорошо придумал, а остальные будут подчиняться тебе только из страха. Уговоры, песни, сказания – дурь. Хочешь что-то узнать толковое – посади под замок детей, и мать тебе выложит все, что знает. Угрожай не адану – его родне. Ты дань собрал Твердыне Севера? Мало собрал. Пройдемся-ка мы по селениям, доберем недостающее.

Ульвор в карательном походе участия не принимал. Орки, ничтоже сумняшеся, выгребли все и из его кладовых, забрали для работы на рудниках самых крепких юношей-поселян, а для иного рабского труда – молодых девиц. Главарь обнаружил также на одном из хуторов девушку-эльфийку, которую старая аданет выдавала за свою дочь. Девушку орки забрали с собой, оставив во дворе мертвые тела хозяев хутора, слишком старых для дороги и работы в копях.

Довольные орки отправились северным путем, оставив за собой ограбленные села и дым над тремя сожженными хуторами. Ульвор осмотрел пустые кладовые собственного поместья, вздохнул, и целый вечер отгонял недозволенные мысли игрой на любимом инструменте. А за окнами мерцала странная серая ночь этой туманной земли.

Ночью за ним пришли…

Туманные тени Хитлума, невидимые и неслышные, проникли в поместье, где кто-то услужливо открыл им ворота. Тени перерезали глотки стражникам, тени открыли загон с детьми и вынесли оттуда малышей. И эти же тени проникли в странно тихий дом, ступая по тканым половикам неслышно, будто и вправду были призраками.

В клубящемся тумане языки огня, вспыхнувшие над старым домом, казались тоже блеклыми и призрачными, как лепестки цветка. Только любоваться зрелищем было некому – примчавшиеся утром вастаки обнаружили лишь обгорелые бревна, да дым, еще курящийся над покосившимися стропилами.

Этим же утром Ульвор стоял по колено в белом кипении тумана и растерянно смотрел на небольшую группу людей на лесной поляне. Здесь были не только люди – прямо перед Ульвором сидел на расстеленном плаще эльф в серой стеганой куртке. К нему приникла девушка, та самая, которую орки забрали с собой. Она не шевелилась.

Новые тени возникали из тумана, послышался мужской голос, который велел сбросить орочьи трупы в овраг. Затем мужчина-адан подошел к эльфу и сказал тихо:

- За помощь благодарны – одним нам с этими тварями было не справиться.

- Уходить вам надо, - отозвался эльда, - этим ведь не кончится.

- Куда идти с родной земли, - вздохнул адан, - может, бояться будут, поганцы. Этот… - он кивнул в сторону Ульвора, - редкостная гнусь. Лорган да Бродда только плеткой махать горазды, а этот в душу лезет. Детей научать надумал, ишь… Мы его осудили и приговорили, а что дальше будет – поглядим.

Двое людей подхватили Ульвора под связанные руки и взгромоздили на коня. Гибкий мальчишка взобрался на дерево и проворно набросил на шею вастака веревочную петлю. Только теперь сын Ульфанга очнулся от оцепенения и взвизгнул, но кто-то из аданов уже хлестнул лошадь плетью...

Земли Ульвора прибрал к рукам хитрец Бродда, который женился на аданет из знатных хитлумцев и сознательно закрывал глаза на то, что супруга потихоньку подкармливала своих земляков. Этот вастак надеялся прожить в Хитлуме долго и счастливо весь отведенный ему провидением век, а потому особо не зверствовал. Но как-то раз в тех краях появился адан по имени Турин, сын Хурина…

@музыка: тиша

@настроение: меланхолічне

@темы: ФБ, моя творчість