... Он прекрасен, мой клинок, исполненный звездного света. Я назвал его Ледяной Звездой - ведь в ледяной пустоте летела огромная глыба, часть звезды, творения Варды. Добела раскалившись, рухнула она в горах Хитлума, где и нашли ее вездесущие кхазад. Я отдал гномам все, что мне удалось сохранить из валинорских сокровищ. Но и этого оказалось мало, и каждый эльда Хитлума принес своему королю драгоценную память о былом. Мужчины сняли кольца, эллет - серьги и браслеты. Они, нолдор, понимали цену этого металла. Две сотни лет я творил этот меч. Другой клинок я обнажал в боях и приграничных стычках, этот же закалял во многих горнилах, опускал в лед горных вершин, покрывал рунной вязью. И звездная сталь не подвела меня - она засияла тем же светом, что и Сильмариллы под резцом моего брата. Сильмариллы олицетворяли Красоту, Рингил - Погибель. Из остатков металла я сделал лезвие копья, и Аэглос сверкнул отблеском силы своего брата-меча. Я готовился к решающему бою - Враг не щадит тварей, которых гонит на погибель, и не считает потерь, а значит война не закончится победой в одной или нескольких битвах. Нужно вышвырнуть из этого мира причину всех его бед - такое я принял решение еще в тот миг, когда ударил рукоятью меча из нолдорской стали во врата Ангамандо. Но понял впоследствии, что для победы нужна особая сталь - сталь, способная одолеть воплощенную Стихию. "Враг не выйдет за ворота крепости, - говорит мне мой сын, а в глазах его тоска и тревога, - Враг не станет сражаться с тобой, отец. Тебя одолеют числом, и ты погибнешь, или станешь пленником Черной Твердыни" Выйдет... И станет... Ибо свет моего клинка тот же, что и в Сильмариллах. И сила моего меча превосходит силу Камней. Погибель сильнее Красоты - как зелен был Ард Гален, как прекрасен, а ныне на его месте пустыня, усыпанная пеплом. И Враг побоится оставить Ледяную Звезду в моих руках. Нет, Финдекано, я не в отчаянии. Я даже не могу скорбеть о погибших - у творца Ледяной Звезды душа давно превратилась в лед. Я иду на этот решающий бой с холодным спокойствием и надеждой на победу. Но если холодная сталь все таки подведет меня - не нужно искать меня, сынок. Если я не смогу победить, то погибнуть сумею. Эстель? Вот она, эстель - в отблесках звездного света на лезвии моего меча. И никакой другой надежды не осталось в этом мире.
@музыка:
Хорта "Зозуля"
@настроение:
депресуха це не захворювання, а стан душі
Трапився якось вислів, (і тут таки забув, де його побачив) котрий, щоправда, стосувався Еру Ілуватара. Що наш Еру з Арди не є караючим божком з язичницьких легенд. Оскільки Професор, створюючи Еру-Ілуватара, мав на увазі, звісна річ, Єгову, Бога-Отця зі Старого Заповіту, то мене взяла цікавість - а чим саме Єгова аж так сильно відріжняється від цих самих "караючих божків"? Ось така собі язичницька легенда. Неяка Ніобея почала вихвалятися своїми дітьми і ганити Богиню Латону, бо в тієї Богині було тільки двоє дітей. Аполлон та Артеміда, діти Латони, покарали злощасну жінку - діти її загинули, а сама вона скам'яніла від горя. А ось легенда зі Старого Заповіту - був собі Іов, чоловік невинний і праведний, і він Бога боявся, а від злого втікав. Сатана, котрий чогось не смажився у пеклі, а перебував при Єгові, підкинув ідею - Іов є праведним, доки йому гарно живеться. От би перевірити... І Іов тут таки втратив дітей і майно. Щоправда, опісля багатьох страждань, він таки пройшов тестування, і йому повернулося багатство і народилися нові діти. Тужити за старими, ясна річ, не було чого - це, здається, перший в історії аналог комп'ютерної гри, коли опісля повного переформатування людина починає гру з нуля. Ну і хто ж тут "караючий божок"? В першому випадку, принаймні, мав місце злочин - богохульство. За що Ніобею й було покарано, щоправда, занадто жорстоко. В другому випадку злочину не було взагалі - Іов, як сказано, людина праведна і богобоязна. В обох випадках, щоб дошкулити покараному, гинуть його невинні діти. В чому різниця? Можуть сказати, що Єгова не сам скарав Іова, а довірив це діло сатані. Але ж і Латона не сама вбивала дітей Ніобеї. Ну - і в першому випадку мало місце покарання злочинниці, а в другому - покарання і доведення до відчаю невинної людини. Щоб перевірити, чи похулить він Бога в разі нещастя, було вбито його невинних дітей. Незлий тест-контроль, однак. Я навмисне беру саме грецьку міфологію, котра є доволі жорсткою. Але... Ось ще один приклад. Ткаля Арахна стала вихвалятись, що є кращою майстринею, ніж Артеміда. Розгнівана Богиня (ох уже ці діти Латони) обернула її на павучиху, повелівши ткати все життя. Був злочин? Був... Те саме богохульство - людині на Олімпі не місце, хіба що та людина скоїть щось дійсно неймовірне, як Геракл. А ось легенда зі Старого Заповіту. Під час перенесення Ковчега Заповіту царем Давидом на Сіон, чоловік на ім'я Узза, котрий, видимо, правив повозом, на якому везли Ковчега, ухопився за нього рукою, бо "зноровилася худоба" "І запалився Господній гнів на Уззу - і Бог уразив його там за цю провину. І він помер при Божому ковчезі" Опісля такого навіть звичний уже до Божих примх Давид "розгнівався на Господа", і побоявся вносити Ковчега до Давидового міста, себто до столиці. Був злочин? Не було. Була випадковість, котра нічим не пошкодила священній скрині. Мені здається, що Боги греків були, принаймні, справедливі, хоча часом і жорстокі. На відміну від Єгови, отримати від якого покарання можна було взагалі ні за що. "Дозвольте, - скажуть християни, - адже це Старий Заповіт. А от у Новому..." Однак, як говорять отці християнської теології - Бог єдин у трьох лицях. І тайна сія велика єсть. А тому Бог-Отець, він же Єгова, і Бог-Син Ісус є одним. І відповідає за свої вчинки у трьох іпостасях. До речі - індійський "божок" Вішну, прогулюючись з учнями у своєму черговому втіленні Шрі Чайтаньї, натрапив на пальму, котрій не час було давати плоди. Шрі Чайтанья, аватар Вішну, поблагословив пальму, і вона покрилася плодами. Ісус Христос, Бог-Син Нового Заповіту, у подібній ситуації прокляв ні в чому не повинне деревце, і воно всохло. Написаним я зовсім не хочу образити почуття віруючих, тим більше з цим зараз можуть виникнути проблеми) Але можливо це пояснить, чому Ноло шукає справедливості і підтримки у язичницьких Богів...
Увидел где-то (и тут же забыл где) фразу, которая, правда, касалась Эру Илуватара. Что наш Эру из Арды не является карающим божком из языческих легенд. Поскольку Профессор, создавая Эру-Илуватара, имел в виду, конечно, Иегову, Бога Отца из Ветхого Завета, то меня одолело любопытство - а чем именно Иегова настолько сильно отличается от этих самых "карающих божков"? Вот, например языческая, легенда. Гречанка Ниобея начала хвастаться перед Богами своими детьми и ругать Богиню Латону, ибо у той Богини было только двое детей. Аполлон и Артемида, дети Латоны, покарали злосчастную женщину - дети ее погибли, а сама она окаменела от горя. А вот легенда из Ветхого Завета - жил себе Иов, человек невинный, справедливый и богобоязненный, который всю жизнь удалялся от зла. Сатана, который почему-то не жарился в аду, а находился при Иегове, подкинул идею - Иов праведен, пока ему хорошо живется. Вот бы проверить ... И Иов тут же потерял детей и имущество. Правда, после многих страданий, он все-таки прошел тестирование, и ему вернулось богатство, а также родились новые дети. Тосковать по умершим детям, конечно, нечего - это, кажется, первый в истории аналог компьютерной игры, когда после полного переформатирования психики человек начинает с нуля. Ну и кто тут "карающий божок"? В первом случае, по крайней мере, имело место преступление - богохульство. За что Ниобея и была наказана, правда, слишком жестоко. Во втором случае преступления не было вообще - Иов, как сказано, человек праведный и богобоязненный. В обоих случаях, в качестве наказания, погибают невинные дети. В чем разница? Могут сказать, что Иегова не сам казнил Иова, а доверил это дело сатане. Но и Латона не собственноручно убивала детей Ниобеи. Ну и в первом случае все таки была покарана богохульница, а во втором - наказан и доведен до отчаяния невиновный человек. Чтобы проверить, похулит ли он Бога в случае несчастья, были убиты его дети. Нехилый тест-контроль, однако. Я нарочно беру в качестве примеров именно греческую мифологию, которая довольно жестка и жестока. Но ... Вот еще один пример. Ткачиха Арахна стала хвастаться, что является лучшей мастерицей, чем Артемида. Разгневанная богиня (ох уж эти дети Латоны) обратила ее в паучиху, повелев ткать всю жизнь. Было преступление? Было ... То же самое богохульство - человеку на Олимпе не место, и с Богами равняться нечего, разве что человек совершит что-то действительно невероятное, как Геракл. А вот легенда из Ветхого Завета. При переносе Ковчега Завета царем Давидом на Сион, некто Оза, который, видимо, правил повозкой, на которой везли ковчег, ухватился за него рукой, потому что понесли впряженные в повозку животные. "И воспылал гнев на Озу - и Бог поразил его там за этот проступок. И он умер у ковчега Божия " После такого даже привычный уже к Божьих капризам Давид "разгневался на Господа", и побоялся вносить ковчег в град Давидов, то есть в столицу. Было преступление? Не было. Была случайность, которая ничем не повредила священному вместилищу. Мне кажется, что Боги греков были, по крайней мере, справедливы, хотя и жестоки. В отличие от Иеговы, который карал очень часто вообще при отсутствии состава преступления. "Позвольте, - скажут христиане, - ведь это Ветхий Завет. А вот в Новом ..." Однако, как говорят отцы христианской теологии - Бог един в трех лицах. И тайна сия велика есть. А потому Бог-Отец, он же Иегова, в одном лице, един с Богом-Сыном Иисусом в другом лице. И отвечает за свои поступки в трех ипостасях, включая Святого Духа. Кстати - индийский "божок" Вишну, прогуливаясь с учениками в своем очередном воплощении Шри Чайтаньи, узрел пальму, которой не время было плодоносить. Шри Чайтанья, аватар Вишну, благословил пальму, и она покрылась плодами. Иисус Христос, Бог-Сын Нового Завета, в подобной ситуации проклял ни в чем не повинное деревце, и оно засохло. Написанным я не хочу оскорбить чувства верующих, тем более с этим сейчас могут возникнуть проблемы) Но возможно это объяснит, почему Ноло ищет справедливости и поддержки именно у языческих Богов ...
Не секрет, что изданный Сильмариллион – это компиляция из разных текстов, составленная сыном Толкина после смерти отца. Не всегда эта книга отражает последнее слово Профессора, и анализ «черновиков» иногда позволяет исправить редакторские ошибки.
Чаще всего текстологи изучали в этом ключе три последние главы знаменитой книги. Но интерес для текстолога представляют не только они. После издания Детей Хурина в 2007 году нам стали доступны все источники двадцатой главы Сильмариллиона – и вместе с тем, все то, что Кристофер из этой главы изъял. Ранее этот текст был лишь частично опубликован в приложении к Серым Анналам, там же приведены некоторые размышления Кристофера. Буквально за день до доклада мне попала в руки малодоступная монография Дугласа Чарльза Кейна посвященная текстологии всех глав Сильмариллиона (Douglas Charles Kane. Arda Reconstructed. The Creation of the Published Silmarillion. Bethlehem (Pennsylvania), Lehigh University Press, 2009), так что я успел с ней лишь бегло ознакомиться. Так или иначе, в даже у Кейна текстология двадцатой главы освещена далеко не полностью.
Сравнивая тексты, мы узнаем о Пятой Битве много нового и интересного. Картина битвы сильно изменяется. Этим новым фактам, которых в Сильмариллионе нет, и посвящен наш доклад.
Какие у нас есть тексты о Пятой Битве?
Самый поздний, итоговый текст – это Дети Хурина. Следовательно, только в Детях Хурина представлено последнее слово Толкина о Пятой Битве? Нет. Там ссказано только о действиях западных армий (Фингон). Более полную картину сражения, включая действия восточных армий (Маэдрос), дает более ранний текст – Серые Анналы. Однако жанр анналов имеет свои особенности. Строго-хронологическое изложение событий не отражает причинно-следственные связи между ними. Предыстория битвы и ее последствия связанно изложены только в Квенте Сильмариллион – еще более раннем тексте. Только здесь дана целостная картина битвы, и все-таки многие фрагменты этой картины сильно изменилась в позднейших произведениях. Потому весь рассказ о Битве Бессчетных Слез нужно реконструировать по трем текстам (Квента Сильмариллион, Серые Анналы и Дети Хурина).
Собственно, из них Кристофер Толкин и составил свою двадцатую главу. Это центон из трех произведений, глава напоминает лоскутное одеяло. Есть здесь и редакторская правка. Ход сражения описан, в основном, по Детям Хурина и Серым Анналам, а в изложении предыстории битвы большое место занимает Квента Сильмариллион. И все-таки в отдельных эпизодах конструкция Кристофера не может нас устроить.
Дело в том, что такая компиляция должна быть подчинена единому принципу. Если какая-то деталь Квенты Сильмариллион впадает в противоречие с Серыми Анналами, это значит, что автор от нее отказался. В случае с Битвой Бессчетных Слез поздние тексты – прямая переработка ранних, им надо отдать предпочтение, если нас интересует последнее слово автора.
Но в этом плане Кристофер Толкин был непоследователен. В его Сильмариллионе отразились отвергнутые автором концепции. Конечно, у Кристофера была «своя правда». Не стоит забывать, что он редактировал художественное произведение и компилировал главу так, чтобы она впечатлила читателя. Кроме того, Кристоферу надо было согласовать Нирнаэт с остальными частями своего Сильмариллиона.
Но нас интересуют факты. Какие факты о Пятой Битве представляют «последнее слово Толкина», но в Сильмариллион не попали?
Интерес вызывает уже состав армий, которые вышли в бой. В Сильмариллионе читаем о «маленьком отряде» (small company) из Нарготронда, который последовал за Гвиндором, Гвиндор ушел на войну «против воли Ородрета». Кристофер взял это сообщение из Квенты Сильмариллион (LR:308). Однако в Серых Анналах отряд становится «большим», ‘a great company’ (WJ:72), хотя двумя страницами раньше от Нарготронда приходит «малая помощь» (WJ:70). Серые Анналы себе не противоречат: серьезной помощью для Союза стал бы не какой-то крупный «отряд» (‘company’), но только войско. На этом приключения эльфов Гвиндора не заканчиваются, в Детях Хурина к армии Фингона присоединилось «много эльфов из Фаласа и Нарготронда», ‘many Elves of the Falas and of Nargothrond’ (CH:53). Расправу над Гуилином наблюдало «много народа из Нарготронда» ‘with many folk of Nargothrond’(CH:55) в передовом отряде. По детям Хурина, вслед за Гвиндором и кучкой всадников, которые перебили ангбандских герольдов, в атаку пошел «весь народ Нарготронда», all the folk of Nargothrond, из западной армии (ibid). Однако этот крупный контингент Нарготронда, был, если можно так выразиться, частным предприятием Гвиндора, который отправился на войну «с такими силами, которые мог собрать», ‘with such strength as he could gather’ (ibid). Это говорит об огромном авторитете Гвиндора в Нарготронде. Отметим также, что «много эльфов» пришли и из Фаласа, хотя роль их в битве неясна.
Так или иначе, по поздним текстам, Нарготрондский контингент в войске Фингона весьма значителен. Этот факт неправомерно исключен из Сильмариллиона, из-за чего начальный эпизод битвы был искажен. По эпизоду с убийством Гельмира, как он описан в двадцатой главе, некоторые читатели делали вывод, что в армии нолдор царил полный беспорядок: какой-то Гвиндор увлекает за собой каких-то абстрактных «всадников», а потом – Фингона и все войско; эльфы ведут себя как истинные ролевики. Сильмариллион умалчивает, что Гвиндор командовал крупным воинским соединением, которое, естественно, пошло за командиром. А Фингон не мог оставить на растерзание врагу значительную часть своей армии и скомандовал общее наступление по сигналу трубы. Только в раннем тексте, Квента Сильмариллион, отряд Гвиндора был маленьким, но в этом произведении начало битвы вообще не связано с Гвиндором: на месте несчастного Гельмира здесь оказался герольд Фингона, и атаку начинает сам король.
В общем, во всех аутентичных текстах Толкина нолдор вступают в бой организованно, вслед за предводителем. Ответственность лежит на командире, который потерял самообладание.
По-разному выглядит в текстах и сцена расправы над Гельмиром. Кристофер почему-то выбрал версию Серых Анналов (WJ:73), по которой пленнику отрубают кисти рук и стопы ног, а потом голову. В Детях Хурина Толкин меняет описание и делает расправу еще более гнусной: Гельмиру отрубают руки и ноги целиком (arms and legs) и оставляют его истекать кровью (CH:55). Меняется и место действия: в Серых Анналах Гвиндор видит убийство брата «с другого берега реки», в Детях Хурина он был на аванпосту у стен Барад-Эйтель.
С Фингоном связано еще одно недоразумение. Этот образ меняется от Квенты Сильмариллион к Детям Хурина, король нолдор становится все более мудрым правителем. В Квенте Сильмариллион Фингон и Тургон в связи с задержкой Маэдроса теряют терпение и посылают в сторону Ангбанда герольдов с вызовом на битву. Моргот высылает армию, Фингон хочет атаковать, но Хурин его удерживает. Тогда враги присылают королю голову герольда, Фингон вне себя от ярости и поддается на провокацию (LR:309). В Серых Анналах уже нет вызова на бой, а роль короля и герольда играют Гвиндор и Гельмир, однако Фингон по-прежнему хочет атаковать врага раньше времени, благоразумный Хурин его отговаривает (WJ:72). В Детях Хурина и этот эпизод меняется: теперь «предводители» (captains) нолдор рвутся в бой – их удержал никто иной как Фингон (CH:54). Таково последнее слово Толкина. И это логично: вслед за речью короля нолдор рассказчик разъясняет план битвы, который имели Фингон и Маэдрос. Кому, как не Фингону отстаивать этот замысел! Кристофер Толкин в изданном Сильмариллионе изобрел собственную версию, он сохраняет фразу о нетерпеливых предводителях нолдор, но глас рассудка, как в Серых Анналах, представляет именно Хурин, а не король. Быть может, Кристоферу нравилась роль мудрого советника, которую Хурин принимает при разговоре с другим королем, Тургоном, в конце битвы. Так у Кристофера в одном предложении получился гибрид из двух противоречащих текстов (Серые Анналы и Дети Хурина).
Упущено в изданном Сильмариллионе интересное замечание о дориатских бойцах. В Квенте Сильмариллион сказано, что в битве приняли участие только двое из народа Дориата – Маблунг и Белег (LR:308), эту версию принял Кристофер. По Серым Анналам, на битву вышел Маблунг «с небольшим отрядом серых эльфов, одни с топорами, другие с луками», ‘with a small force of Grey-elves, some with axes, some with bows’. Дориатские бойцы шли вместе с людьми Бретиля (WJ:72). Последний факт косвенно подтверждается в «Странствиях Хурина», там сказано, что с Нирнаэт вернулись трое воинов бретильского отряда, благодаря поддержке Маблунга, который исцелил их раны (WJ:281). Воинам Дориата и Бретиля уже доводилось сразиться бок о бок: несколькими годами ранее пограничные стражи во главе с Белегом помогли халадин разгромить орков. Участия Белега в Нирнаэт я бы тоже не стал исключать. Он мог сражаться в составе отряда Маблунга. На войне полезно единоначалие – у одного отряда должен быть один предводитель, в этом случае имя другого знатного воина можно не называть. Так или иначе, Кристофер исключил информацию о дориатском отряде без особых на то оснований.
Более радикальные изменения претерпел весь ход битвы. Есть старая версия сражения (в Серых Анналах) и новая (в Детях Хурина). В Сильмариллионе опубликована первая версия, хотя Толкин от нее отказался. Напомним, что сказано в Сильмариллионе: армия феанорингов задержалась из-за махинаций предателя Ульдора и после вражеской провокации армия Фингона пошла в бой в одиночку, была отбита от Ангбанда и отступала через пески Анфауглит. В этот момент послышались трубы Маэдроса, и восточная армия напала на врага с тыла. Эльфы были близки к победе, но изменили вастаки и ударил Глаурунг, феаноринги были атакованы с разных сторон и разбиты, затем врагу удалось окружить и уничтожить западную армию.
Однако эта версия (из Серых Анналов) была изменена в Детях Хурина. Зная о планах Маэдроса, Моргот еще до инцидента с Гельмиром атаковал восточную армию в пути, бросив против нее свои основные силы. ‘Already a great force out of Angband was drawing near to Hithlum, while another and greater went to meet Maedhros to prevent the union of the powers of the kings’ (CH:54). Маэдрос попал в западню и не смог дать знак о начале сражения с помощью сигнального огня. В этой ситуации Ульдору было не нужно задерживать выступление феанорингов, хотя именно он мог передать Морготу все сведения.
Фингон так и не услышал труб Маэдроса, феаноринги не смогли прийти на помощь западной армии. Сражение, таким образом, распадается на два полностью изолированных эпизода – западный и восточный. Разбив феаноригнов, основные силы врага напали на отступающую западную армию, уже после соединения Фингона с Тургоном. В результате часть западной армии во главе с Фингоном была окружена и уничтожена. ‘For a while then the hosts of Angband were driven back, and Fingon again began his retreat. But having routed Maedhros in the east Morgoth had now great forces to spare, and before Fingon and Turgon could come to the shelter of the hills they were assailed by a tide of foes thrice greater than all the force that was left to them’ (CH:57).
Эта версия – последнее слово Толкина. Она более правдоподобна и с тактической точки зрения. Почему же Кристофер предпочел «Серые Анналы»? В Детях Хурина описана только западная половина сражения. О восточной битве там несколько строк, это упоминание о предательстве Ульдора и о битве Глаурунга с гномами. ‘Of all that befell in the eastward battle: of the routing of Glaurung the Dragon by the Dwarves of Belegost; of the treachery of the Easterlings and the overthrow of the host of Maedhros and the flight of the sons of Fëanor, no more is here said’ (CH:56).
Кристофер не решился интегрировать версию Детей Хурина в изданный Сильмариллион. Ведь ему пришлось бы сократить описание восточной битвы и убрать эффектные подробности. Заменить эти детали было нечем.
В Детях Хурина есть и другие любопытные подробности. По Сильмариллиону, Хурин в конце сражения «отбросил щит и сражался двуручной секирой», “Then he cast aside his shield, and wielded an axe two-handed”. Это цитата из Серых Анналов, почти дословная, правда там Хурин берет не какую-то абстрактную, а собственную секиру, his axe (GA:77). В этом случае непонятно, чем сражался Хурин раньше, где была в это время секира и зачем щитоносцу брать в бой такую секиру, которую нельзя использовать, не выбросив щита. Кажется, Толкин заметил эту нелепость и в Детях Хурина исправил текст. Теперь Хурин «бросает щит, хватает секиру орочьего капитана и сражается ею двумя руками» ‘Then he cast aside his shield, and seized the axe of an orc-captain and wielded it two-handed’ (CH:59). Весьма вероятно, Хурин этого капитана и убил. В тексте не сказано, что секира была изначально рассчитана на обе руки, то можно допустить, что орочий предводитель был великаном и держал одной рукой оружие, которым человек может сражаться только двумя руками. Не исключено что, это был один из больдогов, то есть низших майар в оркоподобных телах. Почему Кристофер упустил такую любопытную и логичную деталь, неясно.
В Детях Хурина также описано вооружение гондотлим: «меч и доспехи меньшего из воинов Тургона ценились дороже, чем выкуп любого из людских королей», ‘the sword and harness of the least of the warriors of Turgon was worth more than the ransom of any king among Men’ (CH:59). Возможно, это риторическое преувеличение. Кристофер не решился включить эту фразу в Сильмариллион.
Другая любопытная деталь – описание Ангбанда в эпизоде с попыткой его штурма. В Сильмариллионе сказано об отряде Гвиндора: «они прорвались через Ворота и перебили стражу на самих лестницах Ангбанда», ‘they burst through the Gate and slew the guards upon the very stairs of Angband’. Весь этот эпизод был изложен по Детям Хурина, но с двумя небольшими вставками: из старой Квенты Сильмариллион в книгу проникли ворота и лестница. Смысла этих вставок я не понимаю. По детям Хурина (CH:56), Гвиндор и его воины прорвались через внешние ворота (outer gates) и перебили стражей во внутренних дворах Ангбанда (within the very courts of Angband). Отсюда следует, что в Ангбанде были внешние и внутренние ворота, а между ними – внутренние дворы.
Отметим также, что войско Ангбанда, которое атаковал Фингон в начале сражения было не просто сметено, а уничтожено (destroyed): это слово есть в Детях Хурина, но по какой-то причине пропало из Сильмариллиона (CH:56).
Бич балрога, который хлестнул Фингона по ногам, почему-то назван «стальным», ‘of steel’ (CH:58), наверное, у Кристофера был резон, когда он исправил «стальной» на «огненный» в изданном Сильмариллионе.
Пропущены в Сильмариллионе и слова Хурина, обращенные к гондолинскому королю (по Детям Хурина): «ты последний из дома Финголфина», ‘you are the last of the House of Fingolfin’ (CH:58; cf. WJ:75). Очевидно, при написании этого текста, Толкин не считал Гиль-Галада сыном Фингона.
Во всех трех текстах назван мотив, который побудил Моргота взять Хурина живым. Враг «намеревался причинить ему зло большее, чем смерть», ‘thought thus to do him more evil than by death’ (CH:60; GA:76; cf. LR:311). Надо полагать, нелюбовь Моргота к Хурину к его роду началась еще до их личного знакомства, когда Хурин над Врагом посмеялся. Во всяком случае, Врагом двигало не только желание узнать местоположение Гондолина.
По всем трем текстам, одной из причин, по которой Моргот боялся и ненавидел дом Финголфина было то, что они «относились к нему с пренебрежением в Валиноре», ‘because they had scorned him in Valinor’ (CH:60; WJ:77; LR:212). Кристофер по каким-то соображениям выкинул это из Сильмариллиона.
Из Серых Анналов Кристофер тоже убрал любопытные сведения. Так, вастаки Бора и Ульфанга перед битвой не только «тренировались», но и «получили прекрасное оружие», given fair arms (WJ:70): надо полагать, дарителями были эльфы-феаноринги. Это может пролить свет на вооружение союзников-людей в Белерианде. Не подтверждаются «фэндомские глюки» о том, как закованные в железо эльфы прятались за спинами у бездоспешных людей.
Замечание о том, что халадин погибли именно в арьергардном бою в начале отступления от Ангбанда, на самом деле было вычеркнуто из анналов (WJ:74), тем не менее Кристофер включил его в Сильмариллион.
Отмечено, что войско Маэдроса было атаковано с трех сторон орками, «зверями» (то есть драконами) и «смуглолицыми», то есть вастаками (WJ:74).
Интересно, что, в Серых Анналах упоминаются имена Арагорна и Арвен, что может говорить о внутренней датировке текста, во всяком случае, в нынешнем виде (WJ:71).
Особенно интересно замечание о последствиях битвы: по Серым Анналам, после сражения «теснина Аглон кишела орками и холм Химринга был занят гарнизоном солдат из Ангбанда», The Gorge of Aglon was filled with Orcs, and the Hill of Himring was garrisoned by soldiers of Angband (WJ:77). Кристофер убрал эту фразу, а зря: пропало прямое указание на то, что феаноринги все-таки оставили Химринг (косвенные свидетельства есть и в опубликованном Сильмариллионе). Но дальше следует еще более интересная фраза: «Тол-Сирион был снова взят и отстроены его ужасные башни» (Tol-sirion retaken and its dread towers rebuilt). Это противоречит Квенте Сильмариллион (LR:300) и 19 главе изданного Сильмариллиона, так что Кристофер вырезал эти слова и, вероятно, правильно сделал. Редакторская правка Кристофера Толкина порою имела смысл.
Правда, не всегда ясно, верить Серым Анналам или не верить. Там написано, что, когда западная армия тщетно ожидало феанорингов перед началом битвы, в войсках начали «шептать о предательстве», ‘and there were whispers of treason among them’ (WJ:72). То же самое (в других словах) сказано и в Квенте Сильмариллион (LR:309). Интересная и довольно правдоподобная деталь, если вспомнить о Пророчестве Мандоса, о Лосгар и о работе вражеской агентуры перед битвой. Дети Хурина этого факта не подтверждают, что, впрочем, не позволяет его с уверенностью отрицать. Так что у этого сообщения неопределенный статус. Кристофер не использовал эту фразу в Сильмариллионе.
Таким образом, двадцатая глава опубликованного Сильмариллиона далеко не во всем передает «последнее слово Профессора». В некоторых случаях редактор даже создавал «гибридные» версии, которые полностью не соответствовали ни одному из трех аутентичных произведений. По разным причинам некоторые мотивы и эпизоды были неправомерно исключены из Сильмариллиона. Мы постарались разыскать все эти погрешности и рассказать о них. Это позволило бы в перспективе создать «исправленный» текст Сильмариллиона.
І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
Морвен Еледвен... Уособлення честі і стійкості. І сили, ага... Чому жінки не люблять таких жінок?Саме жінки, а не чоловіки, хоча суспільна думка намагається довести протилежне. Якщо жінка є сильною духом, то перший удар по ній від власної статі - не по чину замахнулась. Тобі треба запхати свою "гординю" подалі і гнутися, як вербичка. А якщо серцевина не вербова - що тоді?
І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
Досі дивуюсь, чому я за своєю звичкою читати епоси з точки зору переможених, не став прихильником ЧКА. В "Махабхараті" я на боці Кауравів, однозначно, і вважаю Крішну лихим Божеством. Однак моє сприйняття Сильму ніколи не змінювало вектору...
І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
А-а, який чудовий актор... Щоправда я уявляв собі Вайкартану трохи інакшим, але цей хлопець є чудовим і схожим на запорозького козака у східному вбранні
Останній бій Вайкартани.
"З тіла вбитого Карни вирвалося вогняне сяйво, і цей відблиск нескореної душі пронизав все небо і згас... Сонце, що схилялося до заходу, торкнулося промінням вбитого воїна. Величний душею, відійшов він до неба, забравши з собою надію на перемогу і останню опору синів Дгрітараштри."
Коли мені виповнилося дванадцять, мої батьки, опісля 15-літнього стояння на черзі, нарешті отримали власну квартиру. І мама вирішила подарувати мені сестричку.
Від перспективи такого подарунку я розгубився і заревнував. Сумна мама, щоб вивести мене з депресії, якось принесла мені повну полотняну сумку книг, куплених нею в "Букіністі".
Уздрівши дванадцять томів Джека Лондона, україномовного видання початку 70-х років, я спершу не дуже зрадів. Вдома була одна книга - повість про пса Біле Ікло і кілька оповідань про Аляску, які мені чомусь не сподобались. Чому мама вирішила, що мені подобається Дж. Лондон, і досі не знаю.
Однак, книги завжди вправляли мене у священний захват, а тому, відкинувши Том Перший (знову Аляска) і ледь перегорнувши Том Другий (вона ж), я - на своє щастя - почав знайомитися заново з творчістю Джека з Тому Третього.
В Томі Третім був "Морський вовк".
Наслідком мого уважного читання цього творіння, було явлення в обласну бібліотеку дванадцятилітнього шкета зі списком філософської літератури, в якому головували Ф. Ніцше і Г. Спенсер. Очманілі бібліотекарі врешті решт вручили мені товстезний підручник для вузів з історичного матеріалізму, з якого я дізнався, що улюблені філософи Морського Вовка - буржуазні тварюки, котрі бажали людям тільки нехорошого. Підручник зоставив в моїй голові впевненість у тому, що історичний матеріалізм є наукою нудною, і Вовк Ларсен нізащо не став би його вивчати.
Опісля Тому Третього читання пішло з блискавичною швидкістю - по книжці в день. Другим по рахунку був Том Шостий, з "Мартіном Іденом". Історія моряка, котрий зробив себе інтелігентом, але не зміг пережити людської підлості, вправила мене у захват, хоча я вважав, що топитись через дівчисько зле і не варте справжнього ніцшеанця.
Оскільки читав я дивними зигзагами, то наступним був Том Десятий, з якого я з жахом і захватом дізнався, що реінкарнація таки існує. Джек Лондон до цього часу уже став для мене авторитетом, і якщо він писав, що в'язень Сан Квентіну навчився переживати наново в уяві свої минулі втілення, то так воно і було насправді. До проблеми реінкарнації я ставився з особливою увагою через деякі особисті причини.
"Міжзоряного мандрівника" я завчив трохи не напам'ять. Потрясна сила духу головного героя, та його мандрівка поміж втіленнями вправила мене у захват. Я почав серйозно подумувати про можливість виснажити себе до такого стану, щоб зуміти вийти з тіла, і, можливо, побачити минулі життя. Дванадцятилітній шкет знову прийшов до бібліотеки, вимагаючи літературу з медитативних практик. Йшов уже 90-й рік, тому шкету видали поганеньке зачитане видання Ошо і два томики Рамачараки в паперових обгортках. Я загортався у ковдру і намагався зосередитись на плямі світла, перед тим кілька днів не вживаючи нічого, окрім води. Якось навіть три дні не пив. Мама лежала в пологовому будинку на збереженні, а затурканий тато моїх фокусів не помічав.
Під час цих вправ я прочитав Том Четвертий, і був убитий наповал.
Сама по собі повість "Перед Адамом" опісля "Міжзоряного мандрівника" не справила на мене особливого враження. Мене добила передмова...
"Поки я зрозумів усе, я не раз дивувався, звідки така сила образів, що сповнюють мої сни, бо ж то були такі образи, що я їх в житті, навіч зроду не бачив. Вони мене мучили ще змалечку, обертаючи мої сни на низку кошмарів..."
Я був не самотнім. Ні, мені, як герою повісті Джека, не снилося життя серед первісних людей. Мені снилося зовсім інше - але також ніколи мною не бачене. А оскільки Джек Лондон вже став для мене оракулом, то я упевнився, що не є психом, і що подібні випадки трапляються насправді. Що таке "художній прийом" я тоді ще не розумів, і був упевненим, що Джек десь знайшов чоловіка, якому снилися первісні люди і взяв у нього інтерв'ю.
"Смок Беллью" з Сьомого Тому примирив мене з Аляскою, і я з з радістю прочитав ще й Томи Перший, Другий та П'ятий. Том Восьмий переніс мене у південні моря, Том Дванадцятий - у Латинську Америку (а ще якраз тоді вийшов фільм "Серця трьох" - от було радості).
А Том Одинадцятий привів до того,що я перестав ходити до цирку.
З сірим томиком напереваги я загітував бойкотувати вистави з участю тварин всіх малюків нашого будинку, котрі хоч раз повелися на те, щоб послухати мої оповідання "про вовків та людожерів з південних островів". Я зачитував з "Майкла, брата Джеррі" цитати про те, як дресувальники в цирку катують тварин, щоб домогтися від них покори, і малюки пачками відмовлялися від походів на циркові вистави, а розгнівані батьки вимовляли моєму татові, котрий врешті решт заявив, що дресовані тварини - зло, і його син має рацію.
До цирку я опісля прочитання Тому Одинадцятого більше ніколи не ходив. Навіть синулю постійно водила дружина.
Я здолав навіть Том Дев'ятий, хоча "Місячна Долина" з її робітничими страйками здалася мені нуднуватою. Я прочитав "Маленьку господиню великого будинку" з Десятого тому, того самого з "Міжзоряним мандрівником", і цей, за словами критики, найгірший роман Джека мені чимось сподобався, хоча там не було пригод, а була тільки багатюща ферма з конями, коровами та іншою живністю.
Наступного року я випрохав у батьків ще й окремі видання (російськомовні) "Заколоту на "Гельсингньорі" та "Пригоди", бо ці аж надто ніцшеанські романи до радянського дванадцятитомнику не увійшли. Але вони вже не могли мені оповісти нічого нового.
Я люблю перечитувати Джека Лондона, люблю якийсь терпкий запах цього старого дванадцятитомнику, котрий примандрував за мною до моєї хати. Ось і нещодавно перечитав "Морського вовка" - і не розчарувався. Дуже зрідка таке буває з книгами, прочитаними в дитинстві.
Обрывок беседы - Озираясь, как самый последний вор, у кого приговор жесток, ты пойдешь от белых далеких гор да на ближний и злой восток. А поскольку подстерегают ши, то рассчитывай, не спеши. Выверяй шаги да считай гроши, лешим корочку покроши.
И пускай не случится в пути чумы, ни разбойников, ни ветров, мы, когда доходим — уже не мы, кто болел — не совсем здоров. Ты кого встречаешь — в друзья не лезь, не дремли под чужую лесть, отчекрыжат ноготь — потонешь весь, твой доспех — родовая спесь.
Огоньки на болотах танцуют рил, посвежело, светло и зло. Ничего я без умысла не дарил, потому мне на них везло. Но когда выходит зеленый князь, по клинку пробегает вязь. Ничего-то я не обрел, боясь, ничего не терял, смеясь.
И охота снова коня да рог, да лететь на призыв дорог. И забыть советы, и дать залог, чтоб за душу — и черт, и бог...
І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
Давно колись у тiнi тiй Король стояв там Фiнголфiн, I ясно сяяла зоря З небесно-синього щита. У гнiвi вiн стояв один Коло ненависних ворiт, Аж доки в мурах кам'яних Не стих високий чистий дзвiн: Владика нолдор в рiг сурмив. I безнадiйний виклик свiй Без страху кинув Фiнголфiн: "Тьми повелитель, виходи! Ходи сюди на чесний бiй! Вiдкрий ворота i виходь, Ти, що ховаєшся у тьмi, Огидний небу й землi! Ти правиш ордами рабiв - Так бийся власною рукою! I не ховайся за стiною, Ти, ворог ельфiв i богiв, Тиран лякливий у брехнi Ходи, я тут, я жду тебе! Виходь, яви своє лице!
Блукав по різним дневам - натрапив на один пост... От цікаво мені, коли я вже перестану дратуватись від подібних безапеляційних суджень. Начебто, шляхом довгих медитацій, досягнув того, що спілкуюся з добрими людьми не як Феанаро, а як Нолофінве. Але тут реально закортіло вилаятися. А як все гарно починалося. Дівчина з філологічною освітою (обожнюю дівчат-філологів) пише про фільм знятий по роману М. Юрсенар "Філософський камінь" (обожнюю М. Юрсенар, щоправда не за "Філософський камінь" і навіть не за витворно-язичницькі "Спогади Адріяна", а за "Східні новели", за неймовірно не японське, але яке ж прекрасне кохання принца Гендзі, і за усмішку серба Марко) Фільма я не бачив, а тому з радістю почав читати, сподіваючись на наводку. І тут мила дівчина розгортає просто таки епічну трагедію. Вона скачала фільм, сподіваючись насолодитися прекрасним, а він - о жах - виявився з українським дубляжем. Дівчина довго розписувала, як її плющило і судомило від героїв "Філософського каменю", котрі говорили українською. А в комментах вивела цілу теорію про те, що українська мова (русскій+польскій) дуже схожа на російську і тому її ніжному філологічному вуху здається однією великою граматичною помилкою. Я вже було зібрався розповісти панні про те, що коли до слова "карандаш" додати "ołówek " то з цього не вийде "олівець" Що вона, напевне, ніколи зроду не чула справжньої української мови, а якщо й чула, то хіба що отой злощасний "піджін-рашен", який триста літ вбивали в голови нашим людям. Що я читав "Східні новели" у польскому перекладі, и мав з того насолоду. Що дивився "Володаря перснів" у гаельському перекладі, слухаючи звучання ірландської мови, і не розуміючи при тому ані слова, задля самого звучання. Що врешті-решт, якщо в філологічну освіту милої панни українська мова не входила, то Інтернет великий, і фільм можна знайти, напевне, і в російському дубляжі, не волаючи при тому на весь Інет про гидку і некультурну мову сусідів. Я зібрався також процитувати Буніна і Мандельштама, чиє поетичне вухо сприймало українську мову як музику, нагадати, що для українця, котрий звик до російської мови з м'яким південним акцентом, "масковский гаварок" з його натужним твердим "г" і "аканням" теж має вигляд "великої граматичної помилки" - "карова" замість "корова" смішить українців набагато більше аніж росіян слівце "розшукувати"... Однак, почитав її доволі некультурні відповіді, в тому числі і моїм землячкам, і подумав - а воно їй потрібно? Якщо людина з філологічною освітою замість того, щоб дізнатися в мовній царині щось нове, страждає на комплекс неповноцінності і намагається його позбутися за чужий рахунок, то хто їй лікар, врешті решт. А тому мимокрокодил пішов звідти, чесно визнаючи, що не став спілкуватись з панною не стільки через її комплекси, скільки через те, що міг сказати їй щось різке і лихе, і обіцяючи самому собі продовжувати виховувати непробивний спокій духу за будь-яких обставин.
Життя наче підрядилося мене розважати - позавчора була трагікомедія, а вчора кумедія в стилі "Міни Мазайла" Куліша. В понеділок увечері у мене гостювали гуляйпільські родичі, котрі два дні торгували з фіри на ринку, а в понеділок обмивали удачу. Народ це буйний і трохи питущий, козацької породи. Всього гостей було троє чоловіків і дві жінки, яких можна було без гриму знімати у фільмах починаючи від "Тараса Бульби" і закінчуючи "Нестор Іванович - батько наш" У розпалі веселощів бібікає під ворітьми - тесть завіз додому дружину з малим. Родичі тут таки затягли його за стіл. Але, на жаль, він не пив, бо за кермом же. Якби випив - було б легше. Гуляйпільці пристали до мене - Славику, заспівай. Я більше нюхав, ніж пив, але взяв гітару і почав співати махновських пісень. Тесть мовчки злився - у нього і досі біля серця партквиток КПУ. Зрештою я заспівав нашої улюбленої "Любо братці, любо..." Пісня добила тестя - він підхопився і сказав, що ноги його не буде у мене в хаті. І що я такого заспівав...
У виконанні Тараса Житинського звучить набагато краще. А дружина тепер зі мною не розмовляє...
І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
Стою на пірсі в Альквалонде і умовляю капітана позичити нам корабель, бо нам позаріз потрібно відпливти. Капітан видає мені щось на зразок - пливіть, хто вам заважає, море вільне. У тихого, розважливого Макалауре зачесалися кулаки, і меч у піхвах. Капітан, щоправда, здав назад - напевне відчув, що зараз отримає по повній. Але ж як я його умовляв)Коли свого часу грав Маедроса "живцем", то бійка починалась практично одразу. А нині - нині я поет і дипломат. З феанорівським полум'ям під накривкою розважного спокою. Айя, Феанаро! Ми мусимо вийти в море...
@музыка:
Наші партизани "Кедь мі прийшла карта нароковать..."
Вчора, опісля свята, заїхав на прохання дядечка до майстерні, де народ клепав понаднормову роботу. Як і варто було очікувати - один товариш прийшов на роботу в нетверезому стані, але сподівався на понаднормові і всяке таке. Почалася бурхлива (з його боку) розмова, в результаті якої я взяв його за барки і приклав об стінку гаража. Підлеглий протверезів (злегка) і пішов працювати. Без понаднормових - не дочекається. Арсен, наш юнга молодий слюсар, котрий навчається заочно в Інженерній Академії і зве мене "босс", сказав, що я - справжня "білява бестія" На Дж. Лондона, як можна було здогадатись, Арсенчика присадив я. Тепер він читає "Морського вовка" і тащиться. Хоча я не білявий, а русявий, однак народ, котрий працював і за алкаша теж, а отримати мав з алкашем порівну, зробив висновок, що "босс" має рацію. Оце вам і "пролетарська солідарність" - пролетарі погодились с боссом А найголовніше - я це можу... Я можу взяти придурка за барки і гепнути ним об стіну Я живий І в мене вистачає на це сили. Завтра, щоправда, маю поїхати до "контори", вік би її не бачити. Маю ще пити хрєнь, від якої у мене болить шлунок і проходити обстеження. Хвала Богам, мене запевнили, що це не та хрєнь, від якої стають лисими і імпотентами Але скоро я позбудуся чортових ліків, а до контори навідуватимусь раз на рік, не частіше. Ніколи не думав, що мені так приємно буде двигонути власного підлеглого об стінку
Якщо вірити родинним переказам, то серед моїх предків з батькового боку були запорожці, а родичі з материного боку були серед повстанців. Свою любов до вітчизни вони передали мені у спадок.
І до віків благенька приналежність переростає в сяйво голубе. Прямим проломом пам'яті в безмежність уже аж звідти згадуєш себе (с)
Вітаю панну [J]~Elle[/J] з Днем Народження і ще з одним дуже важливим святом. Бажаю щастя, радості, кохання і всього найкращого, що тільки можна побажати І дарую вірш Kireth go-Haladin про осінь у Хімрінгу
Мені чимось сподобався цей - асоціативний. Образи красиві.
Арандиль (Алан)
MELMEO LIRILLA
(Alyanornon)
Ñande Macalaureo Lora soloresse, Ar neni wanwavoisi Lalávar morna tavar. Nán lámaryat ñandaro I lissi oer yáresse, Ar lepsi celumion lauce Úner, únar, únavar.
Nán saiwe mátya, melisse, Harya honya cambesse, Ar nálye harma ve lóte Laurëa Aldeo qualin: Valariand'atalantëa Enlocta enya óresse; An tanya nóreo hína Anta nin olva valin,
Cuina ar oiolaiqua, Ar sin yaluvanye Eru Quetien mánen lóti Olóctier erumesse; Ananta i quorin ñande Mera entirie heru, Ar Osseo helce, lingwi Míreo wilar cálesse.
Арфа Маглора Спит в прибое, И ветреные воды Вновь и вновь лижут черную древесину. Но нет рук его, арфиста, Которые когда-то были нежны, А пальцы течений теплыми Не были, не есть, не будут.
Но твоя горячая рука, милая, Держит сердце мое в горсти, Ты – сокровище, как цветок Мертвого Златого Древа: Падший Белерианд Распускается вновь в моем сердце, Ибо дитя той земли Дарует мне счастливую ветвь,
Живую и вечнозеленую, И ныне позову я Единого, Чтоб рассказать, как цветы Распустились в пустыне; Но все же утонувшая арфа Желает вновь видеть господина, И ледяные рыбы Оссэ Плавают в сиянье алмаза.