Трохи з запізненням...

До проминулого Дня Народження варто згадати.



Василь Стус

Асоціації з Макалауре просто таки нестримні.

По чорних водах човен мій поплив,

і вже не видно ні землі, ні неба.

Зайшло на бурю. Мабуть, так і треба,

щоб ти себе в цій теміні згубив

***

По чорних водах човен мій поплив,

і вже не видно ні землі, ні неба.

Зайшло на бурю. Мабуть, так і треба,

щоб ти себе в цій теміні згубив,

щоб хоре серце горем досадив,

скорившись волі лютого Ереба.

Пливи ж, мій човне, далі. Перед тебе

ще стільки є настрашливих світів.

Не заглядайся в моторошні хвилі

і не чекай, що в чорному знесиллі

ти виміряєш горя глибину —

ще майорить душа, немов вітрило,

котрому вітер обриває крила,

вона ж провидить далеч осяйну.


***

над обрій підбивався день

гінкий, як меч двобічножалий,

допоки журних сто пісень

прорвались горлом і рікою,

проллялися і потекли

поперед себе й за собою.

* * *

Смерть розлетілася на друзки,

замерехтіла в сотні днів.

Схотів почезнути? А дзуски!

А що ти на віку зробив?

Капарив вірші недолугі,

чи перестояну пускав

жовч? Чи, сподобившись наруги,

страждання многолітував?

Хіба ж ти все життя ізбоку

не йшов, проклавши манівці —

собі на муку і мороку?

А біль розвиднів на лиці?

А не розвиднів. Громовище

пропасницею край трясло,

тобі ж, здавалося, було

і найдорожче і найближче

чуже. Як мало-непомалу

над обрій підбивався день

гінкий, як меч двобічножалий,

допоки журних сто пісень

прорвались горлом і рікою,

проллялися і потекли

поперед себе й за собою.

Душі ж здолати не могли,

бо ні кінця тобі, ні краю,

ані зупину, ні мети.

Лиш горе грає-виграває

од радісної німоти.




***

Бо вже нема ні смерти, ні недолі,

а є налита чорнотою ніч.

Як роз’яріли зорі охололі!

І як байдуже хиляться до віч!

* * *

Миттєве й вічне — то одне і те ж.

Коли ти весь, неначе кулька болю,

ані пережидаєш цю недолю,

ані до себе смерти не зовеш.

Як на твоїх очах твоя планета

подаленіла й зникла на очах!

Як наростає біль! В тобі, поете,

усе живе проллялося в рядках,

де ні оскарження нема, ні болю.

Бо, тратячи, своїх доходиш меж,

ані пережидаєш цю недолю,

ані до себе трудну не зовеш.

Бо вже нема ні смерти, ні недолі,

а є налита чорнотою ніч.

Як роз’яріли зорі охололі!

І як байдуже хиляться до віч!

А ти шугай — у самокружелянні

(немов планета згасла? чи болід?)

Тут ані дня, ні ночі, ні світання,

і почезає за тобою слід.

Гарний сайт, присвячений його творчості тут - vasylstus.com/poetry.htm

@музыка: Т. Житинський "Пісня про Довбуша"

@настроение: меланхолічне

@темы: поезія

---

Мандри Гулівера в Арду

Название: Пятое и последнее путешествие Лемюэля Гулливера, вначале врача, а потом капитана нескольких кораблей.
Автор: nolofinve
Размер: мини (2 338 слов)
Персонажи: Лемюэль Гулливер, ныне снова корабельный лекарь, а также Финголфин, Фингон, Маэдрос и прочие обитатели Белерианда
Категория: джен
Жанр: экшн, юмор
Рейтинг: G
Примечание: Кроссовер с знаменитым романом Дж. Свифта "Путешествия Гулливера"
Краткое содержание: Лемюэль Гулливер, побывав в стране разумных лошадей, стал мизантропом. Жизнь среди людей его тяготила, и Гулливер вновь отправился в плавание, мечтая обрести душевный покой.Если бы он знал, что судьба моряка опять забросит его в очень странные края...


Я провел в своем поместье около года, но мизантропия снова погнала меня в путешествие. Я не мог жить дома – мне везде мерещились гнусные егу*, и даже общество двух моих лошадей не приносило мне желаемой отрады.

Корабль «Призрак», на который я завербовался лекарем, вспомнив о старой своей профессии, был зафрахтован старым чудаком-профессором из Кембриджа, который надеялся, плывя все время на запад, попасть не в Америку, а в Аваллон. Профессор был родом немец, и немного безумен, как и все германцы. Он был уверен, что где-то в море существует завеса, которая отделяет наш круглый мир от таинственного Авалоннэ, где похоронен был король Артур. Я же вступил на борт корабля с единственной целью – найти для себя пригодный для жизни остров, где бы не было людей.

Мы пробыли в море около трех месяцев, подчиняясь странным расчетам ученого из Кембриджа, пока команда не начала роптать. Профессор объявил, что первый, кто увидит на горизонте некую сияющую нестерпимым блеском завесу, получит вознаграждение, и моряки день и ночь торчали на мачтах, вглядываясь в горизонт.

Так получилось, что я первым заметил странное сияние на горизонте. В тот же миг корабль, до того подгоняемый попутным ветром, замедлил ход и паруса его обвисли.
Странный штиль посреди бушующего моря удерживал нас на месте несколько дней. В конце концов, матросы стали требовать повернуть назад, объясняя случившееся дьявольскими кознями. Не желая снова стать свидетелем бунта на корабле, я ночью спустил на воду шлюпку, принайтовил к ней восьмигаллоновый бочонок с водой, такой же бочонок рому и корзину с провизией. Затем спустился сам и налег на весла.
Греб я долго, но завеса, казалось, не приближалась. Вскоре началась буря, которая потопила мою шлюпку. Я ухватился за связанные вместе бочонки, и кое-как держался на воде, полностью уверенный, что вместо вожделенного безлюдного острова, попаду прямиком в чистилище.

Оглушенный очередной волной я, наверное, потерял сознание, потому что очнулся уже на песчаном берегу, намертво вцепившись в свои бочонки. Обсохнув немного, я огляделся вокруг и узрел поросшие лесом дюны, переходящие на горизонте в такие же лесистые холмы. Хронометр, прихваченный мною с корабля, на удивление работал, но стрелки его крутились в обратном направлении.

В эту минуту я с ужасом понял, что остров, или материк вовсе не безлюден. Прямо ко мне с визгом и воплями неслось около двух десятков туземцев, размахивая плохо выделанными кусками железа, которые при некоторой доле фантазии можно было принять за мечи. Подобное несчастье я предвидел, а потому еще на корабле положил во внутренний карман несколько зеркалец, бус, и прочих блестящих украшений, на которые так падки дикари.

Хотя я жестами дал понять, что миролюбив и безоружен, туземцы грубо схватили меня и связали кожаными ремнями. Выглядели они премерзко – гнусные егу из страны разумных лошадей по сравнению с этими дикарями выглядели красавцами. Правда, в отличие от егу, эти аборигены носили некое подобие одежд из кожи и кожаные же доспехи, прошитые металлическими бляшками. Они тут же отобрали у меня все побрякушки и верхнее платье, и, угрожающе размахивая своим оружием, недвусмысленно дали понять, что я прибыл как раз во время, дабы стать главным блюдом их трапезы.

На мое счастье, дикари проверили содержимое бочек и унюхали там ром. Крепкий напиток произвел ожидаемое действие – мерзкие твари начали драться, обниматься, издавать непонятные звуки, словом вести себя подобно лондонским докерам в день выдачи жалованья.

Я откатился в сторону от предававшейся веселью компании и попытался перетереть путы об камень. Занятый этим, я поднял голову и вдруг увидел притаившегося за соседним камнем симпатичного молодого человека. Юноша мило улыбнулся мне, и приложил палец к губам.

Я преисполнился надежды, ибо молодой человек выглядел вполне цивилизованно, несмотря на простой серый плащ и старинного вида одежду. Но стоило мне отвести глаза, как мой сосед исчез так же внезапно, как и появился.

Тем временем дикари решили, что им пора приступить к трапезе. Несколько человек ухватили меня когтистыми лапами и потащили к здоровяку, вооруженному большой шипастой дубиной. Я вознес молитву Господу и искренне покаялся в том, что возжелал избавиться от человеческого общества, попав тем самым на обед к гнусным существам, напоминавшим одичавших егу.

Странный свист вывел меня из оцепенения. Дикарь с шипастой дубиной повалился на спину со стрелою между глаз. Оставшиеся егу бросились было бежать, но стрелы настигали их с такой безошибочностью, словно их выпускали не люди, но машины.
Когда я остался единственным живым созданием среди мертвецов, из-за камней появились высокие воины в серых плащах, весьма похожие на того юношу, которого я узрел меж камнями. Каждый держал в руках лук, или прямой длинный меч. Их нежные удлиненные лица показались мне странными, но в ту минуту я не мог объяснить себе в чем эта странность заключается. И лишь потом уразумел, что глаза их излучали мягкий свет, похожий на блеск звезд.

Предводитель, сопровождаемый уже знакомым мне юношей-разведчиком, подошел ко мне и спросил что-то на певучем непонятном языке. Я не мог выразить свои чувства даже жестами, но мой жалкий вид, очевидно, говорил в мою пользу, ибо двое лучников, повинуясь негромкой команде предводителя, подняли меня с земли и освободили от пут.
Предводитель и его воины какое-то время разглядывали меня с интересом, переговариваясь меж собой. Я уловил слово «фири»*, которое они употребляли относительно меня, а также сильное удивление, словно я появился там, где ни в коем случае не должен быть.

В конце концов, они набросили на меня серый плащ, защитивший меня от холодного ветра, и повели от берега прочь, не заботясь о похоронах своих врагов.
В дюнах маленький отряд ожидали часовые с лошадьми, на одну из которых меня и посадили, позади ее всадника. Лошади с разумными глазами очень напомнили мне блаженной памяти гуигнгнмов*, но, поскольку они охотно несли на себе всадников, приходилось признать, что венцом творения на этом острове является все-таки человек.
Странно – но к этим людям я не испытывал никакого отвращения. Мало того, я не чувствовал того особого человечьего запаха, который так раздражал меня после возвращения из страны разумных лошадей. Когда я жестами показал, что хочу есть, юноша-разведчик достал из кожаной сумки кусочек пресного хлеба. Вздохнувши, я отведал сей далеко не щедрый дар, но с удивлением отметил, что кровь моя быстрее побежала по жилам, а голод утих.

Через несколько дней мы прибыли в замок, выстроенный на возвышении посреди леса. Я, по своему обыкновению, не тратил времени даром и уже знал несколько десятков слов языка, на котором разговаривали эти создания. Моего опекуна звали Алмареа, а предводителя отряда – Фингон, и сей достойный юноша был сыном короля этой лесной и туманной страны.

Странно, но ни в замке, ни в селениях, в которых мы останавливались по дороге, я не видел ни одного старого человека. Впечатление было таким, что эти люди содержат своих стариков в каких-то особых местах. Детей тоже я узрел немного, и все они были невероятно красивы. Что же до их женщин, то описать их внешность я не в силах, ибо я моряк и лекарь, а не поэт.

Когда я уже немного освоил язык своих добрых хозяев, принц Фингон начал расспрашивать меня, кто я, и откуда родом. Услышав о землях, населенных, как он говорил «фири», принц решил, что я каким-то образом попал на западное побережье его страны с востока, ибо в его народе ходили слухи, что «фири» появятся именно оттуда. Правда, пока этих самых «фири» не видел, по словам принца «ни один эльда из его народа».

Существа эти, называвшие себя «эльдар», делились на разные народы, и мне выпала честь стать гостем принца народа нолдор. Принц Фингон решил показать меня своему отцу, а потому мы предприняли еще одно путешествие – в крепость под названием Барад-Эйтель.
В дороге мы питались уже знакомыми мне хлебцами, зато в замках и селениях постоянно попадали на празднества, и я отведал множество изумительно приготовленных блюд из плодов и ягод, а также блюда из дичи. Я не видел вокруг обработанных полей, или ферм, из чего заключил, что эльдар промышляют охотой и собирательством. Прислуживали за столом мужчины, и они же готовили пищу. Женщины же только выпекали хлебцы, и каждый эльда считал особой честью получить хлебец, приготовленный собственноручно какой-нибудь знатной дамой. Не видывал я и никого похожего на наших простолюдинов, из чего заключил, что среди эльдар нет бедняков, а служат они друг другу не за плату, но из любви к сотоварищам.

Крепость, в которую привез меня принц, строилась для войны – это понял даже я, человек далекий от военных занятий. Король, которого звали Финголфин, принял меня милостиво, но когда я склонился, чтобы поцеловать ему руку, он бросил на меня удивленный взгляд и отшатнулся. Фингон, который опекал меня здесь, пояснил отцу, что я родом из отдаленных земель Востока, где такое поведение в порядке вещей.

Мои рассказы об Англии и жизни англичан вызвали живейший интерес всех эльдар крепости. Когда я сказал, что Англия – остров, мне показалось, что эльдар вздохнули с облегчением. Я этому не удивился: почему-то все мои рассказы о милой родине, а также о смертоносных орудиях современной войны, вызывали именно такую реакцию у народов, к которым меня заносила судьба.

Я узнал несколько вещей, которые меня шокировали. Эти создания были бессмертными, то есть не старились и не умирали. В отличие от струльдбругов*, с которыми я встречался когда-то в королевстве Лаггнегг, они не впадали в маразм, и сохраняли ясность разума все свое существование. Бессмертного эльда можно было только убить – и много их гибло в войне с загадочной Твердыней Севера, о которой все – от короля до эльда-конюха – говорили с омерзением.

Существа, которые хотели меня прикончить на морском берегу, были слугами некоего Моргота, повелителя этой самой Твердыни, и назвались орками. Чем дольше я жил в крепости эльдар, тем больше понимал, что в этой стране я, «фири» или «смертный» - единственный человек.

Я больше не желал путешествовать, а потому попросил короля оставить меня в крепости на должности лекаря. Это вызвало улыбку на лице его величества, но, когда я умело вправил плечо одному из воинов, который пострадал во время очередного рейда, король разрешил мне числиться помощником одного из местных целителей.

Медицина здесь делилась на обычную и нечеловеческую, которую у меня на родине назвали бы магической. Лечить мне доводилось не столько самих эльдар, сколько их лошадей, пострадавших в схватках, но я как раз был этому рад.

Несмотря на частые сражения, эльдар были мирным веселым народом, радостно предававшемуся пению, танцам и музицированию. Мои скромные попытки спеть они всегда встречали звонким хохотом, но я на них не обижался.

Иногда они пели очень грустную песню, содержание которой любезно передал мне мой новый друг Алмареа. Когда-то очень давно нолдор пришлось вступить в сражение с эльдар из другого народа, и они до сих пор были преисполнены раскаяния. Вспомнив свою, раздираемую гражданскими войнами отчизну, я еще раз убедился, что люди злы и неисправимы, ибо никогда сроду не раскаивались в сотворенном собратьям зле.
Нолдор, ставшие милыми моему сердцу, не были уроженцами здешних мест. Они прибыли сюда с Запада, из королевства Валинор, где, по их словам, жили меж ангелами. Странно, что у древних бриттов-язычников и у этих милых созданий рай находился в одном направлении. Да и сказания их были схожи - путь в Западные Края ныне был закрыт.

Поскольку эльдар верны в супружестве и любят только раз в жизни, то многие из них страдают в разлуке с оставшимися в Валиноре женами и возлюбленными. В грозном замке короля Финголфина не было королевы - его супруга не последовала за мужем, и государь изливал свою тоску о ней в красивых песнях, или утешался игрой на арфе.

Религии у эльдар в нашем понимании не существует. Хотя они знают о Боге, которого именуют Эру Илуватар, но не строят в его честь храмов, и у них нет ни священников, ни монахов. Знают они также и о сатане - с течением времени я убедился, что существо из Твердыни Севера, именуемое Морготом, не кто иной, как сам дьявол во плоти, искушавший и уничтожавший сих невинных созданий. Признаюсь, что мне было довольно жутко жить в замке, из башен которого была видна трехглавая гора, где находился вход в ад, который тут называют Ангамандо. Но потом я привык и даже принимал участие в вылазках и стычках с орками, истинными слугами сатаны.

Нолдор, ласковые и доброжелательные существа, вспыхивают ненавистью как свечи при одном наименовании Моргота. Особенно ненавидят Черного Врага король и его сын, спокойствие первого и мягкость второго истаивают в огне этой злобы как воск.

Кроме нолдор есть еще и другие племена эльдар, проживающие в этих землях. Поселения нолдор растянулись на восток, образуя линию обороны, другие же эльдар обитают в краях, расположенных южнее. Мне доводилось видеть иных эльфов (ибо эти создания словно пришли из легенд зеленой Ирландии, откуда родом мои предки). Одни из них, авари, ведут бродячую жизнь, они очень милы и смешливы. Другие же происходят из королевств, коих в тех землях два - Дориат и Фалас.

В Дориат чужеземцы не допускаются, а вот в Фаласе мне довелось побывать, да еще и с довольно странной миссией. Принц Фингон взял меня с собой, дабы король народа фалатрим Кирдан убедился в скором пришествии подобных мне людей, каковые могли бы стать союзниками нолдор в борьбе с диавольскими кознями. Миссия увенчалась успехом, приморское королевство заключило с Хитлумом союз, а принц увез с собой королевну фалатрим, о красоте которой ходили легенды.

На свадьбу моего принца съехались все его родичи. Те, что приехали с востока, рассматривали меня как диковинку, и недоброжелательно хмурились. К тому, что на меня глазеют, я давно привык, а вот чем заслужил недоброжелательность, понять не мог, пока мой знакомец Алмареа не шепнул мне, что отец сих эльдар, брат короля Финголфина, геройски погибший в битве с огненным демоном из Ангамандо, еще в Западных Краях предрек появление "фири", или смертных людей, которые будто бы должны вытеснить эльдар из этих земель. И если другие владетели из нолдор видели в людях будущих союзников, то сыновья погибшего лорда относились к слухам о появлении мне подобных с опаской. Впрочем, их предводитель, близкий друг принца Финдекано, даже соизволил побеседовать со мной, и остался доволен моей учтивостью.

Зная, какими жестокими могут быть люди даже к себе подобным, я вовсе не хотел для эльфов такой судьбы - стать жертвами людского племени. Среди эльдар не было ни злодеев, ни воров, ни насильников, их дома не закрывались, их девы и женщины свободно путешествовали по всему защищенному от орков краю. Только лишь орки могли причинять в этом мире зло, но это было зло грубое, видимое сразу, в то время, как человеческая хитрость и коварство надевает странные и не всегда распознаваемые личины.

Временами до меня доходят слухи, что на востоке Белерианда, соседствующего с королевством Хитлум, где я имел честь поселиться, будто бы видели «фири», а один из королей нолдор даже общался с ними.

Надеюсь, что до того часа, когда мне подобные заполонят этот прекрасный мир, я не доживу.

*Егу - неразумные существа, похожие на людей (а скорее на орков), которых Гулливер встретил в своем четвертом путешествии

*Фири - "смертный" на квэнья

*Гуинггнгнмы - разумные лошади, в стране которых некоторое время проживал Гулливер. В переводе с их языка это слово означает "венец творения"

*Струльдбруги - бессмертные люди, с которыми Гулливер встречался в своем третьем путешествии. По прошествии нескольких сотен лет теряли память и впадали в маразм.

@музыка: тиша

@настроение: нормальне

@темы: моя творчість

---

"Він був суддя і прокурор, на жаль - не адвокат..."

Ессе про Суддю Намо, доволі стьобне

От Профессора

Намо, судя по текстам "Сильмариллиона", не входил в число любимых героев автора… изначально нам сообщается, что:
-это, собственно говоря, Вала, один из Аратар, старший из Феантури и супруг Вайрэ;
-живет в Чертогах Мертвых, именуемых Мандосом
-… и сам чаще именуется Мандосом;
-довольно нелюдим;
-Судия, знает все, что не скрыл от Валар Илуватар, но предрекает только по велению Манвэ.
Негусто, согласитесь?
Уже из других источников (кажется, из ЧКА…) узнаем, что:
-цвет его одежд-фиолетовый (по законам цветотерапии вполне обосновано, т. к. фиолетовый-цвет суда, справедливости, высокой духовности)
-он пишет Книгу Судеб (у меня она стойко ассоциируется с лирическим дневником).
Тоже не слишком глубокие познания…
В развитии действия "Сильма" Намо играет не слишком большую роль. Ну что он такого сделал для блага родного мира?-проклинал и проклинал. Не слишком приятная личность… вот тот же Оромэ-он привел эльдар в Валинор, при этом ему помогали Ульмо и Оссэ с Уинен. Тулкас несколько раз (прошу извинить за резкость) бил морду Мелькору. Аулэ создал гномов. Ниэнна учила майар и стала героиней стольких шуток, что ей надо дать премию. Даже Ирмо сумел засветиться: его майэ была Мелиан. Манвэ, Варду и Йаванну вообще можно не считать…
А Намо пару раз появился в начале книги-и пропал, успев только изречь пару пророчеств и одно проклятие. Впрочем, остальные говорили и того меньше… так что счастлив Судия, обладатель самого бескостного языка! еще бы он подобрее был-однако атмосфера такого здания, как Мандос, и таких соседей, как фэар, не располагают к общению. Так что не будем судить его, а то при встрече и поплатиться можем…

От Ниэнны

"Сильмариллион нам почти ничего не говорит о Намо, а вот ЧКА наоборот рассказывает столько всего интересного. Начнем по-порядку.
Жил-был Мандос. И соревновался он в пофигизме с Ульмо. Только в отличие от Водяного не покидал Арды, а продолжал жить в Валиноре. И был Мандос очень щедрым мальчиком, поэтому давал приют неупокоенным душам эльфов. Но вскоре в его хабарке не осталось свободного места. И тогда Намо выстроил на государственные деньги себе хату, что покруче дворца Манве. И назвали эту землянку Залами Мандоса. У Эльфов эти комнатуськи были местами свиданий. Например, говорит эльф-побежденный эльфу-победителю "Встретимся в Залах Мандоса". А что бы они делали, не будь Намо? Встречались бы на скамейке перед домом.
Ну да мы отвлеклись. Так вот, жил Мандос счастливо, пока не подселили ему Мелькора на три сотки. В общем скорешились они. Намо, как ранее Ауле, познал величие Эа. Да. Познал. Поверим. Только вот на суде не сказал ни слова в защиту своего Учителя. Гортхауэр, даже оставаясь в Средиземье, хотя бы посочувствовал Мелькору, повыл в кустиках. Но Намо, валенок валинорский, молчал. Пофигизм взял верх."
В "Черной Книге Арды" Намо уже отводится больше места, потому как именно у него дома триста лет жил Мелькор. Кто-то (опять же не помню, кто) утверждает, что здесь Судия выведен для контраста: чтобы тонкие руки Мелькора смотрелись красиво в его больших руках. Из чего заключаем, что Вала наш-не белоручка. Наверняка, умеет и жене помочь (тем более, чем работы у нее полно), и стенку покрасить, и гвоздь забить. И, главное, способен к сочувствию.
Уже приятнее… появляется и столь любимая нами Книга Судеб, и фиолетовая мантия, и Мелькор в подвале. Да, в принципе, на Феантури и основана вся валинорская фабула-вот мы, увидевшие, и вот сидит Король Мира, парш-шивец, и не верит Мелькору.
Ниэнна-совесть всей троицы, Намо-предсказатель, а Ирмо лечит все, чего добились двое предыдущих. Более мягкими методами, чем у брата… это в книге не показано, но кто нам указ, если мы хотим видеть что-то свое?
Прошу прощения за лирическое отступление.
Намо ЧКАшный пользуется несравненно большим успехом, нежели канонический. Да и в самом деле: кому захочется связываться с вредятиной, которую уломать невозможно, разговорить-только с помощью Манвэ, зато проклянет она кого угодно и, видимо, не без удовольствия (наконец-то можно рот открыть!)…(с)


Покрадено тут
iz-mandosa.narod.ru/fanchic.html

@музыка: Канцлер Гі Дикая охота

@настроение: прокачується, готуюся до відвідин любих родичів

@темы: сильмовське, білочки

---

Багатоженство в Арді, або Королівське рішення.

Призовий фік з Драббл-фесту. На мій погляд, Фінве і обидві його дружини прийняли правильне рішення. А Стихії нехай собі думають)


Т11-59. АУ. Статут Финве и Мириэли звучит как "Финве может взять другую жену, но если Мириэль решит вернуться в мир живых, то Финве должен расстаться с Индис и снова жить с Мириэль". Через несколько лет после рождения Финарфина Мириэль решает вернуться.


Финвэ был счастлив. Мириэль снова была с ним, их встреча, неожиданная и оттого еще более пылкая и страстная, осталась позади. Его потерянная возлюбленная снова была рядом, ее волосы сияли отблеском лучей Тельпериона, ее глаза - он уже позабыл, каким они могут лучиться светом,- смотрели на него, а не были закрыты навечно как там, в Садах Ирмо.
Но когда сияние Лаурелины начало угасать, сменяясь серебристым блеском валинорской ночи, Финвэ овладело беспокойство.

Его возлюбленная была настолько деликатна, что прибыла в усадьбу своих родителей, старых друзей Финвэ еще со времен Великого Похода. Здесь произошла встреча мужа с женой и матери с сыном. Финвэ вспомнил взгляд юного Феанаро, ласковый, непривычно нежный, и улыбнулся.
Но почему сейчас королю нолдор почудился детский плач?
Финвэ поднялся с ложа, тихо оделся и вышел в сад. Через несколько минут он уже шагал улицами Тириона, оставив супругу мирно почивать.
В окнах покоев Индис не было света. Финвэ, однако, этому не удивился. Он обогнул витую железную ограду искусной работы и толкнул небольшую калитку, украшенную резьбой.
Как он и думал, летний домик в глубине сада был освещен. В окнах двигались тени, и время от времени доносился плач малыша.
- Отец!
Ему навстречу метнулась гибкая тень. Иримэ, младшая и любимая дочь, со всего размаху повисла у него на шее.
- Ты пришел! Аракано говорил, что ты совсем не придешь больше, но я не верила! Аракано, иди сюда!
Из -за древесного ствола вышел подросток-эльда. Подойдя к королю он вызывающе вскинул голову, и Финвэ отшатнулся от этого ледяного взрослого взгляда.
- Я рад видеть вас, отец, - сказал мальчик слишком ровным голосом, - мама уезжает в Валмар и забирает нас...
- А я не хочу ехать! - вмешалась Иримэ, - в Тирионе у меня друзья, а в Валмаре что? И Аракано тоже хочет остаться.
- Я должен ехать, - солидно сказал Аракано, - я теперь старший в семье и единственный мужчина. Ингалаурэ не в счет - он маленький.
У Финвэ перехватило дыхание. Единственный мужчина... Неужели он потеряет этого сына - слишком гордого и независимого для того, чтобы ожидать его коротких визитов в Валмар... Король больше всего боялся размолвки с Феанаро, и действительно - старший сын, по мере взросления, отдалился от отца именно из-за второй женитьбы. Теперь Феанаро счастлив - а что же будет с этими?
- Я пойду к маме, - сказал Финвэ и погладил Иримэ по растрепанным косичкам, - все образуется.
В домике Финдис с приближенными девушками паковала вещи, Фаниэль сидела у окна надув губки - король знал, что в Тирионе есть некий эльда, к которому юная королевна была очень благосклонна. Индис кормила маленького Ингалаурэ. Она подняла на мужа спокойные глаза - и тут Финвэ понял, что золотоволосая ваниэ ждала этого часа и готовилась к нему все время их замужества.
"И что же я наделал", - пронеслось в голове у короля.
Повинуясь жесту матери, принцессы покинули гостинную. Финвэ присел в кресло, лихорадочно измысливая выход. В конце концов - он же всегда находил выход из трудных ситуаций, недаром нолдор признали его предводителем.
- Я думаю, так будет лучше, - сказала Индис словно извиняясь, - вот только дети... Иримэ хочет остаться, наверное этого хочет и Фаниэль. Я помню Мириэль по Великому Походу, она была очень мила и отважна, хотя и младше нас, ведь она не из Пробужденных. Думаю, что она не будет обижать девочек, ну а Феанаро смягчится нравом - ведь у него теперь есть мать.
- Как бы я хотел сейчас снова оказаться в Эндорэ, - вырвалось у короля, - сражаться было легче. Я не могу сделать выбор, Индис, любимая. Пойми - я люблю вас обоих. Не знаю, как это получилось, но вы для меня как Лаурелина и Тельперион, серебристый и золотой свет. Я не могу даже сказать, какое сияние люблю больше - то или это. Вы очень разные, и чувства мои к вам различаются, как свет двух дерев. Но они одинаково сильны. Я не в силах отказаться ни от нее, ни от тебя.
- Но Валар уже решили, - сказала Индис, - помнишь? "Финве может взять другую жену, но если Мириэль решит вернуться в мир живых, то Финве должен расстаться с Индис и снова жить с Мириэль".
Финвэ резко встал.
- Скажи мне, - вымолвил он, - если бы не было этого статута, ты согласилась бы не уезжать?
- Любимый, - растерянно сказала Индис, - но две жены у одного эльда это... Такого еще никогда не было. Хотя я все время чувствовала присутствие Мириэль. Иногда - когда у меня были проблемы с Феанаро - я думала втайне: если бы Мириэль была жива, и мы бы жили одной семьей... Но это невозможно.
- Подожди, - сказал Финвэ моляще, - останови отъезд, прошу тебя. На несколько дней.
От звуков его голоса проснулся и запищал задремавший малыш.
- Я все устрою, - сказал Финвэ и пошел к двери. Толкнув ее, он чуть не сбил с ног любопытную Иримэ, приложившую к двери ухо.
- Да, папочка, - жарко зашептала она, - клянусь, что я буду любить госпожу Мириэль! Клянусь, что не буду подсовывать ей в постель лягушку, как я сделала это с Феанаро! Клянусь, что даже Феанаро буду любить и извинюсь перед ним за то, что сделала. Ты ведь хороший, ты можешь сделать так, чтобы все мы были счастливы.
Когда Финвэ вернулся в усадьбу Мириэль, то его первая супруга уже не спала. И не гневалась.
- Я знаю, - сказала она, - ты ходил к ним. Я помню Индис по Великому походу - она всегда была такая спокойная. И добрая. Я благодарна ей за воспитание Феанаро - у мальчика сложный характер, он упрямец. Весь в меня. Я не хочу, чтобы она уезжала. Но Статут...
Финвэ улыбнулся. Теперь он знал, что делать.
***
Собравшиеся в кругу Судеб Валар с удивлением смотрели на высокого нолдо, который говорил неправильные вещи.
- Раз так уж вышло, - говорил Финвэ, - и я полюбил двоих эллет, то я не хочу ни одну из них сделать несчастной. Они обе - моя семья, и их дети - мои дети. Я официально заявляю, что Мириэль отныне зовется Госпожой Восточных Покоев моего дворца, а Индис - Госпожой Западных Покоев. Наведываться к ним я буду по очереди. Обе женщины не возражают.
- Но это искажение, - прошелестел ветром голос Манвэ, - эльда не может иметь двух жен.
- Во всяком правиле бывают исключения, - бестрепетно отрезал король, - мы согласны даже на то, чтобы нас отправили назад в Эндорэ. Но разлучаться не собираемся - мое слово нерушимо.
С этими словами король нолдор поклонился надлежащим образом и вышел из Круга Судьбы, предоставив Стихиям обдумывать его слова.
- Может он и прав, - сказал Аулэ, который всегда был на стороне нолдор, - раз уж так получилось.
- Но это против воли Эру! - воскликнул Тулкас.
- Эру милосерден, - вмешалась Варда, - и мы ведь не знаем его воли относительно такого небывалого случая...
Стихии задумались...
Прошло время. Финвэ сидел в саду на кресле-качалке и умиленно наблюдал за вышивающей Мириэль и за Индис с маленьким Арафинвэ на коленях. Финдис усердно училась вышивке у Госпожи Восточных Покоев, Фаниэль причесывалась, собираясь на свидание, а из покоев Феанаро через открытое окно доносился ворчливый голос первенца.
- Но, Аракано, как ты держишь резец. Показываю еще раз... Иримэ, убери руки, не хватай заготовку. Я потом тебе все расскажу...
Король Нолдор улыбнулся и развернул свиток с творениями философа Румила. Он был счастлив.
А Стихии все думали и думали...

@музыка: тиша

@настроение: спокійне

@темы: моя творчість

---

Читальний зал

Ст. Кінг "11.22.63"

Оце тільки сподобився дочитати. Сором і встид - зазвичай я твори Стіві "заковтую" за вечір. Але цей роман якось не пішов. Хоча він дуже "на рівні" - опісля "Під куполом" я подумав був, що Король Жахів став повторювати самого себе.
Ні, звісно і тут є маніяки з молотком та ножем, й інша улюблена атрибутика Стіві. А також - старий добрий Деррі.
Але до ладу.

дещо про роман і особливості національного перекладу

Для Кінга цей роман - це мандрівка у дитинство. Письменник народився у 1947 році, а основна дія роману розгортається у 1958-1963 рр. А ще - це мандрівка у зовсім іншу країну. Його Дж. Еппінг, мандрівник у часі, з 1976 року, а тому для нього це мандрівка у інший світ.
Найбільший кайф з цього роману зловить той, хто добре знає Америку. Романи Стіві взагалі пронизані американською поп-культурою, котра є неодмінним атрибутом життя кожного американця, але тут щільність інформації на один квадратний метр аркуш є неймовірною.
Уривки зі шлягерів, назви музичних груп, імена політиків тощо йдуть суцільним потоком. Те, що знавець зрозуміє з півнатяку, для мене, наприклад, темний ліс, бо зроду особливо Америкою не цікавився.
Переклад... Отут я незадоволений. Ол. Красюк автор майстерних перекладів українською "Під куполом" та "Дьюма-Кі", а також двох збірок оповідань, але все ж таки я волію Ол. Любенко, або В. Шовкуна. Перекладач в цьому романі взяв неправильний тон - він намагався відтворити засобами української мови говіркові відмінності Півночі та Півдня, однак це у нього вийшло... не дуже. Мені здається, що це від того, що, можливо, перекладач не користується українською у побуті, і тому йому не ріже вухо "Йо", яким він передає вигук "Ye" Питомого українця оте "йо" одразу відсилає до Франківська, або у інші місця з тернопільською гварою. Ну, і по тексту розкидано багацько отаких діалектизмів, котрі тут абсолютно ні до чого. Дружина Освальда Марина є росіянкою, і тому Стіві вживає в її мові слова, котрі вважає за російські. Перекладач чомусь приводить їх дослівно, хоча воно теж ріже слух і око.
Мова твору дуже важка - хоча зазвичай читати Стіві саме задоволення. Але тут невідомо, чи то вина перекладача, чи то сам Стіві спіткнувся на незвичайній для себе темі.
Головна лінія книги - двоє наших сучасників знайшли прохід у минуле і вирішили врятувати від убивці президента Кеннеді. Стіві не пояснює, чому саме Кеннеді, можливо для пересічного американця воно пояснень не потребує, але для іноземного читача подібне рішення має вигляд немотивованого. Наприклад, можна зрозуміти сучасного монархіста, котрий в таких обставинах захоче врятувати від розстрілу родину Романових, але головний герой - особа аполітична, і те, що він так швидко погоджується на авантюру, запропоновану йому навіть не другом - не дуже близьким приятелем - трохи вражає.
Видно, що Стіві ностальгує за минулим без комп'ютерів, терористів, електронних карток та іншої атрибутики нашого часу. А також - за смаком натуральних продуктів). Його герою минуле подобається настільки, що він не виявляє особливого бажання повертатись назад.
Сюжет в основному зав'язано на стеженні Еппінга за Лі Освальдом, убивцею Президента. Друг, котрий передоручив йому цю місію, багато в чому полегшив йому життя: сам він відстежив Освальда майже до "дня Х", але не зміг його зупинити. І не був певен, чи Освальд був "самотнім стрільцем", а чи "підсадною качкою".
Задля перевірки того, чи можна змінити минуле, Еппінг намагається врятувати родину свого знайомця, інваліда Гарві. Матір і чотирьох братів і сестер Гарві убив їхній збожеволілий батько якраз у 1958 році, а малий Гарві дивом зостався у живих. Під час свого першого візиту в минуле, Еппінгу це вдається не зовсім - один з братів Гарві таки гине. Повернувшись назад, Еппінг не знаходить Гарві взагалі - виявляється, що Гарві, котрий не став тоді інвалідом, загинув у В'єтнамі. Тут би ГГ і зупинитись - але це ж американець, здоровий глузд у цих хлопців нечасто ночував.
Приятель оповів Еппінгу, що кожний новий візит у минуле стирає усе зроблене напередодні. Тому Еппінг вертається назад, дуже вправно як для шкільного вчителя, прибирає збожеволілого батечка Гарві ще до скоєння ним злочину, і їде до Далласу.
Звичайно читати про те, як Еппінг намагається відстежити Освальда і дізнатись, чи був у нього напарник, доволі цікаво. Любовна лінія... Ну, тут Стіві не оригінальний - дівчина, що була замужем за психопатом, покинутий чоловік з ножем у руці, понівечене обличчя героїні... Зрештою Еппінг та його подруга таки зупиняють Освальда, але дівчина при тому гине. Голівуд, такий він Голівуд.
Еппінг повертається в майбутнє, сам не знаючи, що робити. Повторити цей 5-річний шлях він уже не в змозі. Але у майбутньому на нього очікує неприємна несподіванка - світ змінився, але не у кращий бік.
Наскільки я зміг зрозуміти - загибель Кеннеді більш позитивно вплинула на американське суспільство, аніж живий Президент.
Ну і ГГ повертається назад, щоб стерти сліди свого втручання. Поборює бажання зостатись у минулому назавжди - а раптом це приведе до ще більшої халепи. І, повернувшись у майбутнє, знаходить у Далласі свою подругу, котрій нині за 70, і котра, ясна річ, зовсім його не пам'ятає...
Ну що сказати... Добре, що Стіві може експериментувати і радувати своїх фанатів, до яких належу і я, новими творами. Нехай вони, навіть, і не дуже вдалі.

@музыка: Creedence Clearwater Revival "Bad Moon Rising"

@настроение: меланхолічне

@темы: літературне

---

"Сумніших оповідок не знайдете..."

Чомусь, коли я починаю писати про суворі будні Ангбанду, то замість якісного стьобу у мене завжди виходять дуже сумні оповідки про бідолашних жертв тоталітарного режиму тобто ні в чому не повинних орків, яких, однак, порядний ельф все одно відстрілюватиме, хоч і жаліючи.
Ця історійка теж задумувалась як стьоб, а виросло те, що виросло.
Я взяв до уваги обидві версії Профа про походження орків - від знівечених Мелькором ельфів і "від мавпи".
Можливо в Ангбанді дійсно проживали два види цих істот, котрі дуже відрізнялися одне від одного. І може у одного з цих видів скрізь знівечення пробивалися почуття - як трава крізь асфальт.

Т11-2. Любой из известных шекспировских сюжетов на материале Арды. Степень серьезности воплощения - на выбор автора.

"Нет повести печальнее на свете"

Никто уже не помнил причины вражды между двумя орочьими кланами. Моргхи и Картеги жили в состоянии необьявленной войны еще со времен, когда на небе светили только звезды. Сам Больдог, командующий орочьим воинством, не мог остановить эту вражду никакими, даже самыми жестокими наказаниями.
Правда багыры, знать обоих враждующих кланов, были довольно осторожны, но время от времени кто-то из Моргхов либо Картегов исчезал, а потом в темном переходе Ангбанда обнаруживали его растерзанный труп. Или не находили ничего. Обычные же орки проводили дни в грызне и сварах, что мешало подготовке к боевым действиям.
В конце концов, взбешенный Больдог пригрозил скормить волколакам обоих предводителей кланов, а наблюдать за порядком в их подземных городищах отправил своего племянника Мердога.
Странно, но Росси Моргх, сын предводителя одного из кланов, очень быстро сдружился с "большим багыром", которого возненавидели оба враждующих семейства.
Росси и был странным орком, тихим и задумчивым, злые языки шептались, что юный багыр уже обдумывает, как бы прикончить отца и занять его место. И молодой Моргх давно исчез бы в какой-нибудь тангородримской пропасти, если бы не внезапная привязанность к нему Мердога.
- О чем ты все время думаешь? - как-то спросил Мердог приятеля, - я прошел две войны, я видел мир там, снаружи, однако не хожу по селению так, словно обдумываю заговор против родного дяди.
- Не о заговоре, - отозвался Росси, - скажи, большой багыр, ты никогда не задумывался, почему мы, багыры не похожи на остальных ирчей? У нас другие морды - большие глаза, прямые носы, тонкие губы. У нас другая осанка, походка - простолюдины больше похожи на больших волосатых обезьян с Севера, чем на нас. Простолюдины сильнее нас, но мы умнее, и потому всегда побеждаем в схватках, используя отравленные иглы или ножи. Почему мне приятно смотреть на самок багыров, но меня никогда не привлекали простолюдинки? Почему...
- Слишком много вопросов, - оборвал его Мердог, - я слышал, что твой отец хочет, чтобы ты взял себе жену?
- Да, он подобрал мне хорошую крупную самку для продолжения рода, - сказал Росси безразлично, - но я пока не хотел бы...
- Ты еще молод, - хмыкнул Мердог, - и глуп. Хочешь рискнуть? Сегодня вечером у Картеги большая попойка. Я приглашен - попробовали бы они меня не позвать. Пойдем со мной. Если тебя не опознают и не разорвут на месте, ты вдоволь напьешься браги и будешь потом рассказывать всем, как оставил врагов в дураках.
Именно на этой попойке Росси и увидел Дэа...
За короткое время он уже узнал о ней все. Единственная дочь предводителя клана, Дэа была предназначена самому Больдогу в седьмые или восьмые жены. Она была очень молода. Она была... В языке орков не было слов, чтобы высказать чувства, которые наполнили сердце Росси.
Этой же ночью он проник в пещеру, где жила Дэа, напоив хмельным ее служанку-простолюдинку. Дэа не сопротивлялась, так как тоже заметила Росси, и он ей очень понравился.
Мердог на следующий день избил Росси до крови. Молодой орк принял наказание, но на приказ больше никогда не подходить к Дэа Картеги, ответил:
- Нет...
- Но почему нет? - прошипел Мердог, - почему именно она?
Росси стер с морды, которую вообще-то, если хорошо отмыть, можно было смело называть лицом, кровь и пожал плечами. Ведь в орочьем языке не было слов "я полюбил"
Тем временем до родичей Дэа дошли слухи о том, что сын ненавистного Моргха явился на попойку незваным, пил их брагу и таращился на их самок. Два багыра Картеги набросились на Росси в темном переходе, не убоявшись даже идущего рядом Мердога. В короткой и жуткой драке Мердог прикрыл собою юношу от удара ножа с отравленным лезвием. Растерянный Росси остался наедине с двумя трупами врагов и умирающим приятелем.
- Зачем ты сделал это? - спросил молодой орк, - ведь это ты должен был прикрыться мною...
- Я помню, - прошептал Мердог, - дни, когда на небе не было ни светлой ни огненной лодок. Я был тогда очень молод... Ты спрашивал, почему мы не похожи на остальных орков? Потому что мы не всегда были ими. Нас...
- Сотворил Великий и Ужасный, - прошептал Росси.
- Не сотворил, но искалечил, - сказал Мердог, - беги отсюда. Забирай свою ниссэ и беги туда, в большой мир. Там война, но вас не тронут, если вы скажете, что бежали из плена.
- Мердог, - вырвалось у Росси, - неужели мы...
- Чума на оба ваших рода, - прошептал Мердог, - злосчастные дурни Моргхи и Картеги. Да... из наших душ вырвали самое драгоценное - возможность любить. Я никогда не думал, что это может вернуться снова. Тот, кто познал, что такое дружба или любовь, уже никогда не будет орком. Беги отсюда, квендо. Беги...
***
- Что мне делать, Лэрра? - всхлипывала Дэа, - сегодня ко мне придет багыр, избранный моим отцом. Но я хочу быть с Росси.
Ведьма глотнула браги из тыквенной бутыли и засмеялась.
- Не все ли равно с кем быть?
- Не все равно, - сказала Дэа, - ведь Росси... Росси мой...
- Мэльдо, - ухмыльнулась Лэрра, - вот не думала, что это может воскреснуть в третьем поколении. Влюбленная орчанка, это ведь смешно. Хорошо, дурочка, я тебе помогу. Твой Росси сейчас прячется от мести самого Больдога, который считает его виновным в гибели племянника. Он хочет бежать туда, в большой мир. Потерпи багыра, избранного твоим отцом, несколько ночей, а потом придет Росси...
- Я не смогу с другим, - прошептала Дэа, - я умру.
- Очень серьезный рецидив, - хмыкнула ведьма, - хорошо. Вот сонное зелье. Выпей, будешь как мертвая. Потом очнешься. Багыры хоронят своих покойников, а потому тебя не скормят волколакам, но положат в Пещере Мертвых. Я пошлю к Росси слугу, и твой багыр придет и заберет тебя. Но перед тем тебя ждет не ночь любовных утех, а ночь в обществе покойников.
Дэа затрясла головой в знак согласия. Лэрра снова хлебнула браги, потом, покачиваясь, встала и отвалила камень от задней стены пещеры.
- Держи, - сказала, протягивая Дэа платье из пожелтевшей, но еще сверкавшей нежным отблеском ткани, - вымойся, перед тем как пить мое зелье, расчеши волосы и одень это. И Росси увидит тебя такой, какой ты должна быть, дурочка.
- А может и ты... с нами? - спросила Дэа, взяв платье.
- Поздно, - сказала ведьма. Корка грязи, покрывавшая ее лицо с правильными чертами, казалась черной маской. - а ты беги. Когда-то и у меня был мельдо...
Она снова хлебнула из бутыли.
***
Росси остановившимся взглядом смотрел на тело Дэа, не замечая разбросанных вокруг костей и останков. Его возлюбленная оказалась белокожей, с нежно сияющими серебристыми волосами. Но такой она нравилась ему еще больше. И она была мертва. Мертва и прекрасна в своих белых одеждах.
Росси разминулся со слугой Лэрры в предвоенном хаосе, охватившем орочьи пещеры. А потому, не долго думая, вынул из-за пояса клинок с отравленным лезвием и перерезал себе вену на левой руке.
Дэа очнулась, когда он уже бредил, и звал ее по имени, повторяя невесть откуда всплывшее в гибнущем разуме слово "мельданья"
- Мельдо, - прошептала Дэа и твердой рукой вонзила себе в груди клинок, испачканный кровью Росси.
Их гибель так и осталась незамеченной. Тангородрим содрогался, извергая огонь и лаву на зеленые просторы Ард Галена. За огненной лавой двигались орочьи отряды, возглавляемые багырами, так не похожими с виду на своих солдат...

@музыка: Ж. Лютий "Реквієм"

@настроение: меланхолічне

@темы: моя творчість

---

І ось такі вони були, Хадорінги...

Так що я був абсолютно правий, написавши колись фік про хітлумців, котрі писали листа Морготу Баугліру. Хадор з чубом - це епос, пафос і кактус.
Записую Хадорінгів до предків українців однозначно))

АПД - посилання на галерею художника. Нервових прошу одразу на щось присісти)

dresdencodak.tumblr.com/tagged/Silmarillion-Pro...

@музыка: нема

@настроение: гарне

@темы: сильмовське

---

З Днем Народження, Професоре...

Цитати, тільки цитати

«Я ничего не придумываю, а лишь передаю»

«Мною всегда владело чувство, будто я записываю нечто, уже где-то, там, "существующее", а вовсе не "выдумываю"»

«"Властелин Колец" принадлежит не мне»

«У меня самого ощущение было примерно такое, как если бы я читал чужое произведение»

«Я давно перестал придумывать, я дожидаюсь, пока мне не покажется, будто я знаю, что произошло на самом деле. Или пока оно само не напишется»

Дж.Р.Р. Толкин


А це юний Дж. Р. Р., котрий ще не знає, що буде знаменитим. Оксфорд, 1916 рік.



Професор та його кохана - вродливі і в старості.

@музыка: нема

@настроение: колишніх толкіністів не буває

@темы: літературне

---

На ельфійський Новий Рік Мелькор подарував Феанаро пляшку коньяку...

01.01.2013 в 23:36

Пишет  ~Elle:

Against You, My Brother...
Цветная версия вот этого рисунка.

@музыка: Нема

@настроение: Неробоче

@темы: Сильмовське

---

Білий вогонь

Слова незрівняної Тем... І гарно підібраний кліп, котрий якраз відзначає наявність яскраво виражених язичницьких мотивів в творчості незабутнього Профа.

АПД Пісню на слова Тем співає Барда

@музыка: Тем Грінхілл "Білий вогонь"

@настроение: нормальне

@темы: ВК, кліпи

---

Епічна трагедія

Решта моїх текстів з Драббл-фесту - це доволі дивацькі спроби написати щось смішне на серйозну тематику. Наприклад ось цей драбблик, тема якого вимагала моря ангсту і сліз. Але відважні нолдор не завжди бувають трагічними.Тобто, звичайно, бувають, але... на сцені Форменоського театру

Т11-41. Финвэ отрекается от старшего сына. Тайминг любой.

Голос короля Финвэ раскатами гремел по зале, отталкиваясь от красиво задрапированных стен. Присутствующие затаили дыхание. Одна из особо утонченных эльфиек потеряла сознание. Другая закрыла глаза, чтобы не видеть этого лица, исполненного гнева.

- Мой первенец, - вещал Финвэ, - ты был моим любимцем! Дитя зари творенья моего, ты просиял как луч святого света в пределах Тьмы. Ты лучший был из лучших. Твой разум мог обнять вселенной темные просторы и проникнуть в тайну песчинки золотой на теле Арды. Ты мог бы быть, покорствуя творцу, наследником моих богатств, и был бы счастлив. Но ты... Ты предпочел уйти в пределы непокорства, и обиды несносные чинил своей родне! Обидел братьев, презирал сестер - изгнанье теперь твоим уделом будет вечным. Иди во Тьму, о, презиравший свет...
Феанаро красивым жестом вскинул голову. Длинные черные волосы рассыпались по убранству из черного же бархата. На нем не было украшений - бледный овал лица эффектно выделялся в полумраке.
- Покорность и любовь не для меня! - провозгласил он хорошо поставленным голосом, - свобода - вот удел мой, здесь же рабство. Пусть прозябает в клетке золотой несносная родня - я жажду воли! И власти - власти пусть не здесь, на Небе! Лучше быть владыкой в Арде, чем слугою здесь. Твое тиранство всем сердца сковало не страхом, тем, что хуже страха! Низкопоклонство! Лесть! Моя родня поет тебе осанну из любви, но претит любовь без выбора. Я выбираю страх - и пусть боится меня вся тварь живая! Страх не лжет! Прощай!
Он задрапировался в плащ и мерным шагом удалился за кулисы. Грянули аплодисменты.
В новоотстроенном театре Форменоса давали трагедию "Отречение". Роль Эру-Илуватара исполнял сам король Финвэ, которому захотелось испробовать себя на театральном поприще. Мелькора играл Феанаро, и, само собой, именно он был автором трагедии.
- Отец, это было великолепно! - искренне сказал в антракте Майтимо, одетый в театральные доспехи. Во втором акте, где должно было представляться взятие Утумно, он играл Тулкаса.
- Благодарю, - улыбнулся Феанаро, - а как тебе великий Эру?
- Дедушка был чудесен, - засмеялся Майтимо, - он так серьезно провозглашал отречение. Но, отец, мне ведь придется сражаться с тобой.
- Это ведь театр, - сказал Мастер, - ну, иди, готовься к штурму.
В зале возбужденные зрители уже занимали места, готовясь снова насладиться зрелищем.

@музыка: Тарія "The Reign"

@настроение: хороше

@темы: моя творчість

---

Як завжди...

Прокинувся. Поїв салатів. Пішов спати знову.
І так кожного першого січня...

@музыка: Тарія "I walk alone"

@настроение: післясвяткове

@темы: особисте

---

Щасливого Нового Року

Всіх друзів і знайомих з Новим роком!





Дракончика минулого року я уже відгодовував. Настав час завести у Барад Ейтель ще одну домашню тваринку. А тому нетерпляче очікуємо.

запись создана: 23.11.2012 в 22:08

@музыка: нема

@настроение: Хочу приручену змійку

@темы: особисте

---

Пісня про двох побратимів

Ну не дають мені сьогодні спокою Маедрос з Фінгоном. А тому це оповідання буде у мене тут останнім в цьому році. АУ і похмурий ангст на задану тему. Писав влітку і був без настрою. Вийшов уривок з "Нолдоланте" і останній мій серйозний фік на Драббл фесті цього року.

Т11-45. В Гаванях Альквалондэ погибает кто-то из членов Дома Финвэ. АУ, А+.



... и получив от лорда Ольвэ решительный отказ, лорд Феанаро в молчании покинул Альквалондэ. Ближней дружине своей велел он одеть доспехи, приготовленные для сражений в Эндорэ, идти в Гавань и начинать погрузку.
Думал лорд Феанаро, что не встретит сопротивления его войско, но стрелы полетели с кораблей, и трижды отступали нолдор, и вынуждены были залечь и укрыться щитами, а сердца их ожесточились и возгорелись яростью битвы.
В этот миг в гавань вошел передовой отряд воинства лорда Нолофинвэ.Финдекано Астальдо, который командовал лучниками, вспомнил о слухах, которые упорно кружили между эльдар. Будто бы Валар решили помешать Исходу и не остановятся ни перед чем.
А потому изготовились его лучники к стрельбе и выпустили тучу стрел. Ободренные воины Феанаро поднялись с мраморных плит, на которых многие остались навечно, и бросились в атаку.
Нельяфинвэ Руссандол командовал этим отрядом. Попытался он перескочить с пирса на борт корабля, но поскользнулся, а один из телери сверху ударил его веслом. И канул эльда в тяжелой кольчуге как камень на дно глубокого залива Альквалондэ
Узревши это, отбросил Финдекано лук и стрелы. Быстрее стрелы метнулся он к пирсу, скользнул вниз, и волны сомкнулись над ним.
Нолдор же обуяла боевая лютость, и сражались они с телери, и убили многих. Лишь только по окончании схватки воины из обоих дружин спустились под воду по якорной цепи и нашли погибших.
Финдекано был в легких одеждах, и мог бы спастись, но до последнего боролся он за жизнь друга. Его пальцы вцепились в наполовину снятую кольчугу, да так и застыли, и те, кто поднял погибших наверх, так и не смогли их разьединить.
Молча смотрели на сыновей Феанаро и Нолофинвэ. Думали все, что начнет Пламенный безумствовать от горя, как после смерти отца своего, но тих был Феанаро и странно спокоен, а лицо Нолофинвэ казалось высеченным из камня.
Выйдя из Альквалондэ, похоронили нолдор павших в этом бою, однако Феанаро сказал, что насыплет своему сыну курган в Эндорэ, и обоих павших перенесли на корабль.
Часть войска двинулась вдоль побережья, а дружина Феанаро взошла на добытые страшной ценой корабли. В гневе бросился на них рассерженный Оссэ, но вышел на палубу Макалаурэ, и запел только что сложенную песнь о побратимах, неразлучных и в смерти. Заплакала тут жалостливая Уинен и увела могучего супруга далеко от нолдорского флота.
Когда вновь соединились оба воинства, явился на скале некто в черном одеянии и предсказал нолдор беды, страдания и смерть от оружия, пыток и горя. Рассмеялся Феанаро в ответ, а Нолофинвэ сказал тихо:
- От горя я еще не умер, так может и оружие меня не возьмет.
Но часть эльдар устрашилась и возроптала. Пришел к братьям Арафинвэ, и оповестил, что некоторые хотят вернуться назад, как птицы возвращаются к гнездам.
Будто от страшного сна очнулся Феанаро и назвал желающих уйти предателями и трусами.
- Может и ты захочешь уйти? - спросил он у застывшего в печали Нолофинвэ, - твой брат уже собирается в обратную дорогу. А может ты хочешь занять мое место, ведь эльдар говорят и о том, что ты был бы лучшим предводителем войска и не натворил бы беды.
- Брат мой, - отвечал Нолофинвэ, - весь этот путь я повторял себе, что ты - отец Майтимо Руссандола, ради которого мой сын пожертвовал жизнью. Майтимо был добрым веселым эльда, чистым душой и сердцем. Что-то он должен был унаследовать от тебя, и в моем сердце нет ненависти к тебе, поступившему неразумно. Послушай моего совета - отпусти тех, кто хочет уйти, кому не под силу путь и Проклятие. Не все столь тверды духом, ты способен снести и Клятву, и Проклятие, и тяжесть двойной потери, а некоторые и одного Проклятия вынести не в силах. Пусть брат мой уведет ослабевших, но не провожай их злыми словами - ты ведь не Намо, не тебе судить.
И, как молния, сверкнувшая и ушедшая в землю, исчез гнев из души Феанаро, ибо вспомнил он мертвых, лежащих на корабле и ждущих погребения, и то, как боролся Финдекано до конца за жизнь его сына.
- Да, - сказал Пламенный, - я тоже сейчас говорю себе, что ты отец Финдекано, который не оставил друга до последнего вздоха. Это он должен был унаследовать от тебя, а потому я не должен оскорблять отца такого сына подозрениями в неверности предводителю, хотя предводитель и натворил беды. Пусть Арафинвэ уводит тех, кто хочет уйти, а мы начинаем переправу.
Но жалостливый серцем Арафинвэ воскликнул:
- Я не оставлю вас наедине с вашим горем и грядущими бедами!
И началась переправа, а ропот в войске понемногу утих. Одних успокоили лорды, другие не решились возвращаться без предводителя. В молчании покидали нолдор западный берег, и только голос Макалаурэ слышался в тиши - певец прощался с Араманом.
На восточном берегу соорудили эльдар погребальный костер для двух побратимов, не страшась привлечь Морготовых тварей. Был вызовом на битву его багряный отсвет, а утром над пеплом вырос высокий курган, на который каждый кинул по горсти земли.
С тех пор минуло много лет и множество битв, то удачных, то нет. Новые светила появились на небе, новые земли населили эльдар.
Ничто не нарушало согласия меж королем нолдор Феанаро и его лордами-советниками - ни победы, ни поражения. Хоть и не изменился духом Пламенный, но рассудительность Нолофинвэ и мягкость Арафинвэ сдерживали его порывы и может быть сохранили ему жизнь, не дав погибнуть в первом же бою.
А на берегу залива Лосгар, там, где волны качают белые корабли, выросла сторожевая крепость. Рядом с нею - высокий курган, а на нем установлены прекрасные подобия, изготовленные из мрамора. Улыбающийся Майтимо смотрит на восток, а рядом сидит Финдекано с арфой на коленях, готовясь воспеть красоты Эндорэ.
Подобия эти изготовил Нолофинвэ, а Феанаро вырезал надпись на постаменте:
"Вы увидите эти земли, даже если после врат Ангамандо нам придется взломать врата Мандоса"
На этом заканчивается "Песнь о двух побратимах"

@музыка: тихо грає Альбіноні

@настроение: тихий вечір

@темы: моя творчість

---

Задумливо...

Цікаво, коли вже райтерам набридне робити з Фінгона дівку з манерами шлюхи... Ну їй-пра, нудно вже.

Пішов перечитувати "Астальдо", де Фіндекано таки чоловік, а Маедрос його друг, товариш і брат

Ага, і цитатка на прощання:

"Костер догорел, и от озера повеяло холодом. Маэдрос закутал их обоих в теплый плащ."

Леді, навчіться писати. Інакше вогнище пропалить плащ Маедроса, а озеро просочить його водою.

@музыка: нема

@настроение: і сміх і гріх

@темы: сильмовське, білочки

---

Тримайся, толкінутий народ...

@музыка: нема

@настроение: веселюся

@темы: гобіт

---

Сам до себе

Смиренні та покірливі завжди праві. Особливо в Арді, де вони завжди мають від Вишніх заслужені плюшки.
А гордим і непокірним у винагороду тільки смерть і вічна любов толкіністів всіх часів і народів.

@музыка: нема

@настроение: треба збиратися у гості

@темы: сильмовське, білочки

---

"Дальше - тишина"

Цей Драббл-фест чомусь пройшов у мене під знаком ще одного старого доброго англійця - Вільяма Шекспіра. Окрім того, що на фесті була тема кросовер, шекспірівські мотиви виникали повсякчас.
Цей фік, як завжди, не сподобався ні лівим, ні правим радикалам фендому. Але написано його не на захист прав на Сильмарил дітей Діора) І не на захист прав Феанорінгів. В цьому АУ в дію вступає Рок, після якого, як говорив великий Шекспір, може бути тільки тиша смерті.

Т11-34. AU. "Светлые силы" победили в Пятой битве. Что дальше?

Финдекано уже понял, что опоздал...
Гонца к нему прислал Артаресто: про то, как ему удалось узнать о планах Руссандола родич не писал. Возможно, Арфингу сообщили тревожные вести из самого Дориата. Родственники погибшей в Браголлах жены Артаресто все еще поддерживали отношения и с ним, и с Финдуилас.
Верховный король проклинал себя за то, что пустил все это на самотек. Ему следовало бы заняться третьим Сильмариллом сразу, после победы. Заняться самому, не доверяя это дело связанным Клятвой Феанорингам.

Но победа, купленная ценой огромных потерь, переполнила его сердце гордостью. Финдекано отомстил за отца: Моргот был развоплощен, из Ангбанда освобождены все узники, Майтимо, его друг Майтимо, прославился как победитель дракона...
Два Сильмарилла после битвы Финдекано торжественно передал своему другу. И пообещал вызволить и третий.
Однако, время шло, а переговоры с Тинголом зашли в тупик. В конце концов, словно для того, чтобы посмеяться из-за Завесы над сынами Феанаро, Тингол заказал гномам корону, которую должен был венчать Сильмарилл.
Гномы заказ выполнили, но, во внезапном приступе жадности, убили короля Дориата и попытались бежать со своей работой прочь. Это им не удалось, Сильмарилл вернулся в Дориат, а затем был передан на хранение Лутиэн. Так решила госпожа Мелиан перед тем, как покинуть Средиземье.
Не стало Мелиан - не стало и Завесы. А потом... Потом Финдекано как-то упустил момент, когда Сильмарилл вернулся в Дориат. Поглощенный хлопотами о восстановлении нормальной жизни в Белерианде, король нолдор позабыл о том, что Лутиэнь ныне смертна. Как и Берен.
Сейчас, мчась во главе своих воинов к границам Дориата, Финдекано думал, а не связано ли странное поведение гномов с тем, что многие из них дружили с Куруфинвэ и Карнистиром. Да и сам Руссандол был связан узами дружбы с погибшим в Пятой битве Азаггалом, а значит гномы Белегоста считали его своим союзником.
Сам Майтимо вряд ли пошел бы на сговор с гномами, а вот его братья... Впрочем, об этом думать уже поздно.
Все повторялось, будто в дурном сне. Финдекано не знал, что будет делать, если врежется со своей конницей прямо в гущу боя. Он хотел успеть - успеть к началу битвы, осады Менегрота, упросить Руссандола подождать, предложить сыну Лутиэнь в обмен на Сильмарилл все сокровища Хитлума...
Не успел...
Бой уже закончился - уцелевшие квенди бродили по граду словно во сне. У разбитой баррикады из досок, закрывавшей главный вход, Финдекано увидел двоих всадников в багряных плащах. У каждого на седле захлебывался плачем среброволосый малыш.
- Стоять! - сказал король нолдор таким голосом, что эльдар непроизвольно послушались приказа, - что это за дети?
- Сыновья Диора, - сказал один из воинов, видимо узнавший Финдекано, - этот полукровка убил нашего лорда...
Холод прошел сквозь душу Финдекано, как клинок.
- Кто из лордов погиб? - спросил он, пытаясь вспомнить имена всадников.
- Наш лорд Келегорм, aran - отозвался второй всадник, - и мы видели гибель лордов Карнистира и Курифинвэ.
Трое из семи... Прикусив губу, Финдекано приказал своим дружинникам забрать детей. Воины Келегорма не сопротивлялись - похоже, они сами толком не знали, что собирались сделать. Поднять руку на малышей не осмелился бы ни один эльда.
Финдекано двинулся дальше. На улицах и в каменных переходах слышался женский плач. Женщины были и среди убитых - видимо попали под залп лучников, когда метались в панике. Финдекано вдруг увидел среди тех, кто оплакивал убитых, знакомое лицо.
- Артанис! - крикнул он, и эллет бросилась к нему.
- Вот! - сказала она, - что натворили наши родственники, король.
- Где... - сказал Финдекано, - где Нельяфинвэ?
- Отряд дворцовой стражи вырвался из Менегрота после того, как пала баррикада у главного входа, - ответствовала Артанис сухо и четко, будто докладывала данные разведки, - они увезли с собой дочь Диора и Сильмарилл. Четверо оставшихся... братьев Феанорингов бросились в погоню. Только они, четверо - в горячке боя никто не услыхал, как трубит рог Химринга.
- Твои... все живы? - спросил Финдекано.
- Да... А Диор мертв. И Нимлот, его супруга. Я же предупреждала их всех, предупреждала...
Через несколько минут Финдекано уже мчался в направлении указанном Артанис. Один, без дружинников. На белом снегу следы легконогих эльфийских коней были хорошо видны.
Он нашел их очень быстро: стражники не успели уйти далеко. Бой был короток и беспощаден - четверо против полусотни. Стонали раненные... Под одним из деревьев сжалась в комок девочка-подросток в белой беличьей шубке, забрызганной кровью
Финдекано вначале подумал, что и она ранена. Но при беглом осмотре увидел, что синдэ невредима.
- Он его забрал, - выговорила девочка, смотря в лицо Финдекано потрясенным пустым взглядом, - камень из короны отца...
Трое лежали там, где настигла их смерть - близнецы Амбаруссар и Макалаурэ.Майтимо сидел под дубом, весь осыпанный снегом, опавшим с ветвей. Он еще дышал.
- Рыжий, - опустился возле него Финдекано, - брат...
- Тишина, - выговорил Майтимо, - наконец-то. Тишина...
Он разжал руку. Страшную, почерневшую, словно она побывала в огне. Сильмарилл упал на истоптанный окровавленный снег.
- Те два, - прошептал Руссандол, - в Химринге. В той, проклятой короне. Мы решили... их не вынимать. Пока... не добудем третий. Я надеюсь, Финдекано, что ты оставишь их с нами - в нашем погребальном костре.
Он слабо улыбнулся.
- Не проклинай, - прошептал, - это судьба. Я слышал звук ее шагов- будто сталь звенела о сталь. Теперь стало тихо. Прощай, otorno.
Финдекано прикрыл ставшее вдруг спокойным, как в детстве, лицо друга его плащом, и взял Сильмарилл в левую руку. Боль пронзила ему ладонь, но он не вздрогнул, ибо ждал этого. Король нолдор положил камень в седельную сумку, посадил дочь Диора на своего коня и медленно пошел, ведя коня в поводу, навстречу голосам своих воинов.

@музыка: Орф "Карміна Бурана"

@настроение: меланхолічне

@темы: моя творчість

---

Питаннячко

Вот почему нельзя создать команду нолдор?Всех нолдор, без деления на дома...
А теперь не знаю, к кому примкнуть, и чего делать.

@музыка: BG Noldor

@настроение: Сумне

---

Реал, такий він реал...

рефлексії злючого Ноло

Спілкування з іронічно-продвинутими особистостями трохи напружує.
Я напевне збоченець і зовсім не інтелігент. Мені комфортніше з запальними людьми, котрі і скривдити можуть, і налаяти і так само щиро покаятись, аніж з витворними "інтелектуалами", чий рівень інтелекту я не досліджував, але напевне ж він не такий високий, як вони собі уявляють.
Ну от сьогодні мав двохгодинну бесіду з ось такою особою. Так, це була леді - подібним стилем поведінки часто відзначаються жінки.
Ну дістало воно мене, дістало...
Читав я "Фла-абера". І Золя теж... Не в оригіналі, у перекладі. В українському, авжеж. В оригіналі я тільки Сенкевича читаю, і лаю його теж польською мовою.
Па-ачиму я так розмовляю? Ні, не для самоствердження. І не на злість Азарову. Коли вже ці, виховані на масковській блекоті інтелектуали, втямлять, що в Україні говорити українською нормально?
Ні, Зюскінд мені не подобається. Бегбедер теж. Маркеса читав, авжеж...
Пані, чого ви лізете до мене в душу? Мене від вас нудить.
Якщо дядько з нею одружиться, доведеться зустрічатись з ним лише у офісі.
Невже мій гуляйпільський козак-скоробагатько не бачить, що пані полює тільки за його грішми, а його зневажає за простакуватість і рекому неосвіченість...
От ситуація - дійсно, як у романі.

@музыка: нема

@настроение: і сміх і гріх

@темы: особисте